– Ага, – кивнул он. – Прежде всего воспрепятствование отправлению правосудия. Копы обижаются, если ты забываешь сообщить им о трупе за твоим обеденным столом. Кроме того, тебе пришьют незаконное бегство с места преступления и неосторожную езду на автомобиле. И обязательно что-нибудь еще.

– Ничего смешного, – бросила она.

– Я разве смеюсь? – возразил Брайан, посмотрев на нее.

– А что ты делаешь? Отпускаешь ядовитые замечания.

– Я всегда делаю так, когда боюсь.

– Боишься? Ты?

Он вздернул обе брови:

– Не то слово. Если никто еще не обнаружил наше надежное убежище и мы сможем там спокойно собраться в путь, если нас не задержат в Провиденсе, если мы доберемся до банковского сейфа с паспортами и деньгами на дорогу, если мы беспрепятственно выберемся из банка и Провиденса, возьмем Хайю с ребенком и найдем аэропорт, где никто не сидит в засаде и наши лица не глядят со всех сторон с экранов телевизоров и интернет-страниц, если нас никто не поджидает в Амстердаме, – тогда, быть может, мы благополучно доживем до конца года. Но я оценил бы наши шансы на преодоление этих препятствий как близкие к нулю.

– А при чем тут Амстердам? – спросила она. – Банк ведь на Каймановых островах.

– Да, но там-то они нас точно будут ждать. А в Амстердаме мы сможем перевести деньги в Швейцарию.

– Но зачем нам вообще Амстердам?

Он пожал плечами:

– Мне всегда нравился этот город. И тебе тоже понравится. Симпатичные старые каналы, полно велосипедов.

– Можно подумать, ты приглашаешь меня в туристическую поездку.

– А что нам мешает ее совершить?