– Я хочу, чтобы ты подтвердила это на словах.

– Мы расскажем ей все в Амстердаме.

Брайан долго смотрел на нее, затем спросил:

– Пистолет у тебя?

– Угу.

Порывшись под сиденьем, он достал «глок» калибра девять миллиметров и положил за спину.

– Так у тебя все это время был пистолет! – поразилась она.

– Да ну тебя, Рейчел, – вздохнул он, – у меня их три.

Они дважды обошли дом в темноте, прежде чем подняться по шатким ступенькам заднего крыльца к сильно обшарпанной двери. Доски пола скрипели под ногами, и весь дом скрипел под порывами холодного ветра, более свойственного для ранней осени, чем для начала лета.

Брайан прошелся по веранде, проверяя все окна и парадный вход, затем вернулся к задней двери, отпер ее, и они вошли.

Слева от них прозвучал сигнал тревоги. Брайан набрал дату рождения Рейчел на кнопочной панели, и писк прекратился.

Прямо от задних дверей тянулся коридор – через весь дом, мимо дубовой лестницы. Воздух был чистым, но ощущался слабый запах пыли – возможно, изначальной грибковой плесени, которую не может уничтожить и тысяча генеральных уборок. Брайан достал из кармана два тонких фонарика и протянул один из них Рейчел, а свой включил.

У передней двери, под щелью для писем, сидела Хайя с пистолетом в руках, справа от нее высилась куча почтовой макулатуры. Хайя опустила пистолет, оба они подошли к ней, и Брайан неловко обнял ее.

– Девочка спит, – сообщила она, показав пальцем вверх.

– Тебе тоже надо поспать, – сказал Брайан, – у тебя усталый вид.

– А где Калеб?

Брайан взял ее руки в свои:

– Он подозревает, что наши враги следят за ним, и не хочет, чтобы они пришли сюда, к тебе и Аннабель. Понимаешь?

Хайя быстро задышала и так сильно прикусила губу, что, казалось, из нее вот-вот брызнет кровь.

– Он… жив?