– Позволю, – ответил доктор, изучая обворожительно улыбающегося адвоката. – Благодарю вас, мистер Дэрроу.

– Скажите, сэр, – продолжил мистер Дэрроу, – правда ли, что вы в этом деле выступаете советником обвинения?

– Это вас удивляет? – спросил доктор.

– Признаться, да. Ни за что не подумал бы, что вы из тех, кто способен участвовать в удовлетворении желания штата покарать любого, кого только удастся поймать, лишь только для того, чтобы можно было поставить точку в этой загадочной трагедии.

– По-вашему, такова моя мотивация, мистер Дэрроу?

Пожимая крупными плечами, мистер Дэрроу ответил:

– Иное не приходит мне в голову. И, должен сказать, подобное поведение на вас не похоже. Но, возможно, у меня сложилось ложное впечатление. Или же у вас свои причины для сотрудничества со штатом Нью-Йорк. – Заметив, что глаза доктора чуть расширились от подобного едва прикрытого намека на расследование дел в Институте, все еще шедшее в Нью-Йорке, мистер Дэрроу улыбнулся. – Как бы то ни было, надеюсь, у нас еще будет шанс поговорить. Вне суда, я имею в виду. Я совершенно честен, говоря, что восхищен тем, чем вы занимаетесь. Чем вы обычно занимаетесь. Всего хорошего.

Доктор кивнул, по-прежнему улыбаясь:

– И вам всего хорошего, сэр.

Мистер Дэрроу вышел вслед за мистером Максоном за двери красного дерева, где их немедля изловил мистер Гроуз и кое-кто из газетчиков, прибывших из Саратоги.

– Умный человек, – пробормотал доктор, глядя, как мистер Дэрроу царственно общается с журналистами: поведение его демонстрировало, что чикагский юрист чувствует себя на этом процессе весьма уютно.

– О да, – вставил мистер Пиктон, присоединяясь к нам. – Умный ханжа-педант, да еще и в народном поплиновом рубище. – Принявшись паковать свой портфель, он еще раз засмеялся. – Из тех людей, кого проще всего вывести из себя!

– Ты несомненно старался на славу, Руперт, – сказал мистер Мур, качая головой. – В самом деле хочешь провести этот процесс в перебранках с ним?

– Уверен, что доктор согласится со мной, Джон, – ответил мистер Пиктон, сунув неприкуренную трубку в рот. – В том, что человек, пребывающий в постоянном раздражении, намного более склонен к ошибкам суждения, чем в любом ином случае.

– Да, я понял, что это и была ваша цель, мистер Пиктон, – заключил доктор. – И вы ее превосходно добились.

– О, ерунда, – констатировал мистер Пиктон, взяв портфель под мышку. – Такие адвокаты, как я уже говорил вам, обычно считают, что относительно роли спасителя даже сам Иисус Христос не научил бы их ничему новому. Доставать их – все равно что падать с бревна, правда. Что ж! Открытие прошло хорошо, но я бы произвел перегруппировку и приступил к следующим нашим шагам, если вы не против, доктор. – Вновь вытащив часы, мистер Пиктон взглянул на них. – Можем поговорить у меня в конторе, если хотите.