Лин замолчала и прикрыла глаза. Mistik не жертва: она составляла часть той смертоносной цепи, она совершенно сознательно скрывала правду и в глубине души все понимала. Чтобы придать себе мужества, Лин подумала о Саре, вспомнила улыбку своей радующейся жизни дочери на той последней фотографии.

Mistik не должна больше жить.

Лин положила вторую руку на рычаг, набрала в грудь воздуха. Ее пленница орала изо всех сил. Лин повернула рукоятку и отпустила цепь. Mistik рухнула на пол прямо возле цилиндра. Лин дотащила ее до клетки, заперла там, а ключ от замка бросила в воду.

– Для тебя было бы лучше, чтобы со мной ничего не случилось.

Она повернулась, готовая уйти, но застыла, бросив взгляд на компьютер.

На экране появилась новая строка.

6:31:52 Мориарти > встрч послезавтра, в 22. Этрета. Полая Игла[18].

6:31:52 Мориарти > встрч послезавтра, в 22. Этрета. Полая Игла[18].

64

64

Черные сосны уходили в бескрайнюю даль – настоящая армия теней: молчаливая, грозная, прочно стоящая на снегу, на этой серой бездушной корке, убивающей всякую жизнь, движение, надежду. Ни зверя, ни прошелестевшего листка, только снежные глыбы, иногда срывающиеся с надломившихся под их тяжестью ветвей. И тогда лес принимается монотонно стонать, словно рука голема пытает его, скручивая стволы.

Вик, задыхаясь, бежал между деревьями с открытым на GPS смартфоном в руке. Его трехдневную щетину украшали прозрачные кристаллы льда. Снег оседал на него, валил с ног – снегоступов у него не было, впрочем, как и у его коллег. Далеко впереди открывался вид на черный, зубастый, словно челюсть, занавес – величественную горную цепь Бельдон. За Виком с трудом поспевали Вадим Мандзато, два санитара и врач «скорой помощи» с тяжелой медицинской сумкой. Холод проникал в горло, замораживал кислород, обжигал легкие. Опережая их беспокойные взгляды, фонари вгрызались во тьму, выхватывая из нее то мрачные норы, то опасный уступ, то твердые, как деревяшка, сугробы. Стоял трескучий мороз.

Мандзато прервал молчание:

– Сколько еще?

– Примерно… метров пятьсот.

Автомобили были припаркованы в километре отсюда, на обочине департаментской дороги. Место, куда направлялись полицейские, в часе езды от Гренобля, представляло собой старый маршрут пеших прогулок, недоступный для машины. Склоны были эрозионные, корни цеплялись за мерзлую землю, точно гигантские пауки. Штаны и обувь Вика промокли, ноги замерзли, но это только удвоило его усилия. Аполлина была боец, ей удалось преодолеть свой физический недостаток, расцвести и развиться, несмотря на слепоту. Вопреки ультиматуму Дельпьера, она еще могла быть жива. Сыщик молился, чтобы так и было.