Билли выстрелил из рогатки.

Камушек попал в щеку Лиззи. Она вскрикнула, повернулась в поисках преступника и тут же заметила нас. Она бросила велосипед на дорогу и пошла в нашу сторону, продираясь через кусты с криком:

– Ну теперь все, Билли Салливан! Теперь у тебя будут крупные неприятности!

Билли поднял еще один камушек, вложил в кожеток рогатки:

– Ты никому ничего не скажешь.

– Я всем расскажу! И на этот раз тебе…

Второй камень попал ей в бровь. Лиззи упала на колени, шапочка слетела с ее головы, по лицу потекла кровь. Но даже тогда, полуослепленная кровью, она не отступила. Даже тогда она не пожелала сдаться Билли. Она ухватила комок земли и бросила в него.

Я помню, как взвыл Билли, когда земля попала ему в лицо. Помню, с каким восторгом смотрела я, как в нем закипает ярость, помню звук удара кулаком в живую плоть. Потом они оба оказались на земле – Лиззи внизу, Билли сверху, и Лиззи кричала.

Но меня волновала только шапочка с бисером, я подбежала и подняла ее. Она оказалась тяжелее, чем я думала, ведь ее украшали сотни сверкающих бусинок. Несколько капелек крови попали на шапочку, но их можно было быстро смыть. Мама показала мне, как легко кровь сходит с простыни. Я натянула шапочку на голову и повернулась к Билли, чтобы он посмотрел на мой трофей.

Он стоял над телом Лиззи.

– Вставай, – приказал он и ударил ее ногой. – Вставай!

Я взглянула на ее голову. На содранную кожу, на кровь, сочащуюся между волос и стекающую на землю.

– Что ты наделал?

– Она бы нас заложила. Она бы нам устроила веселую жизнь. А теперь не сможет. – Он протянул мне камень размером с кулак, уже запятнанный ее кровью. – Теперь твоя очередь.

– Чего?

– Ударь ее.

– А если я не хочу.

– Тогда ты не получишь шапочку. И другом моим перестанешь быть.

Я стояла с камнем в руке, взвешивая варианты. Шапочка на моей голове была так на месте. Я не хотела с ней расставаться. А Лиззи все равно казалась мертвой, так какая разница?

– Давай, – потребовал Билли. – Никто ничего не узнает.