– Не спорю, – отвечает Куп. – Куинси, ты даже не представляешь, как я одинок. У меня никого нет. В моем доме могли бы жить пятеро. Но я живу в нем один. В некоторые комнаты не вхожу годами, заперев двери, за которыми скрывается только пустота.

От его признания я буквально теряю дар речи. Куп впервые так открылся передо мной. Оказывается, у нас намного больше общего, чем можно было представить. Однако я не собираюсь его жалеть. Я еще не готова его простить.

– Ты поэтому попросил меня прийти? – спрашиваю я. – Чтобы я тебя пожалела?

– Нет, просто мне надо тебе кое-что сказать. У меня была причина приехать сюда… – Куп умолкает и откашливается. – … та же причина, Куинси, по которой я стараюсь быть рядом. Днем и ночью…

Я инстинктивно понимаю, что будет дальше. Качаю головой, в которой заходятся криком мысли. Нет, Куп, пожалуйста, не говори этого.

Но он все равно говорит:

– Я люблю тебя.

– Не надо, – произношу я, на этот раз вслух, – не говори больше ничего.

– Но это действительно так, – говорит Куп, – и ты, Куинси, всегда это знала. Думаешь, зачем я мчусь сюда по первому твоему требованию? Чтобы увидеть тебя. Побыть с тобой. Может, час, может, минуту, мне все равно. Возможность тебя увидеть вознаграждает за всю эту долгую одинокую дорогу.

Он делает ко мне шаг, я отступаю назад и вжимаюсь в угол между комодом и стеной. Куп подходит еще ближе и останавливается лишь когда нас разделяет всего несколько сантиметров.

– Я никогда не встречал таких женщин, как ты, Куинси, – говорит он, – поверь мне. Ты такая сильная. Настоящий боец.

Он смотрит на меня, и от взгляда его голубых глаз у меня подгибаются ноги. Потом проводит по моей щеке большим пальцем руки, опускаясь вниз.

– Не надо, Куп, – говорю я, когда он нежно касается моих губ.

– Но ты ведь чувствуешь то же, что и я, – сиплым голосом говорит он, – я знаю.

Я представляю, как он сидел рядом с Сэм, гладил ее шею, готовый прильнуть к ней губами. Я ненавижу его за это. Он должен безраздельно принадлежать мне.

– Нет, – отвечаю я.

– Ты лжешь.

В комнате жарко. Просто нечем дышать. Жужжащий под окном кондиционер ничего не меняет. А рядом стоит Куп, от него тоже исходит жар, только совсем другой.

– Мне надо идти, – говорю я.