Я подаюсь вперед, но мои бесполезные ноги превратились в два тяжеленных камня. Мне удается один раз слабо махнуть ножом, а потом он выскальзывает из пальцев, болтающихся, словно макаронины. Кухня опрокидывается, хотя я и понимаю, что на самом деле опрокидываюсь я, заваливаясь набок. Когда череп врезается в пол, свет в глазах меркнет.
Через год после «Соснового коттеджа»
Через год после «Соснового коттеджа»
Тина уходила одной из последних. Она сидела на скрипучей койке и смотрела на кровать у противоположной стены, в последнее время принадлежавшую растрепанной пироманке по имени Хизер. Простыни с нее уже сняли, оставив лишь бугристый матрац с продолговатым пятном от мочи. На стене из-под слоя краски пробивались ругательства, которые написала губной помадой предшественница Хизер по имени Мэй. Когда ее перевели, она рассказала Тине о своем тайничке с косметикой.
В общей сложности Тина провела в этой палате три года. Больше, чем где-либо. Не то чтобы она могла выбирать. За нее все решило государство.
Но теперь пришло время уходить. Медсестра Хэтти встала в коридоре и своим скрипучим голосом с деревенским акцентом заорала:
– Закрываемся, ребята! Все на выход!
Тина подняла стоявший у кровати рюкзак. Когда-то он принадлежал Джо. Родители оставили его, когда наводили порядок в палате сына, после его убийства. Теперь он принадлежал ей и вмещал все ее немногочисленные вещи. Ее поражало, какой он легкий.
Выйдя из палаты, Тина даже не оглянулась. В своей жизни она переезжала достаточно часто, чтобы понять, что долгий прощальный взгляд не делает расставание с привычным местом легче. Даже если ты жаждал как можно быстрее отсюда уйти с того самого момента, как впервые переступил порог.
В коридоре Тина встала рядом с другими задержавшимися пациентами, выстроенными на последнюю утреннюю перекличку. Санитарам надо было убедиться не в том, что все тут, а в том, что больше никого не осталось. В полдень двери Блэкторна закрывались навсегда.
Большинство здешних пациентов были слишком безумны, чтобы жить самостоятельно. Их, в том числе и Хизер, уже перевели в другие лечебные учреждения штата. Тина вошла в число тех немногих, кого сочли достаточно здоровым для обычной жизни. Она отслужила свой срок. Теперь ее отпускали на волю.
После переклички ее вместе с остальными отвели в просторную, продуваемую сквозняками комнату отдыха, уже полупустую. Тина увидела, что телевизор сняли со стены, а большинство стульев свалили в углу. Но ее стол все еще стоял на месте. Стол у зарешеченного окна, за которым они с Джо сидели и смотрели на лес за поросшей кустарником лужайкой, мечтая, куда они отправятся, когда выйдут отсюда.