Я достала из кармана потрепанный старый томик и вручила его Томасу. Я не хотела произносить вслух эти ужасные слова без крайней на то необходимости.

Пока Томас читал стихи про себя, я быстро расстегнула верхнюю юбку. Время утекало между пальцев. Так или иначе, но мы должны были вытянуть из этого чудовищного дерева всю информацию, какую только можно, прежде чем возвращаться в академию. К нынешнему моменту Молдовеану с Данешти уже, вероятно, обнаружили наше отсутствие. Мы должны принести какие-то полезные сведения, или нас исключат. Кроме того, я не хотела, чтобы убийца застукал нас здесь.

Пуговицы отлетели от лифа и с тихим звоном посыпались на пол, и сердце испуганно толкнулось у меня в груди. Слава богу, что вечером я переоделась в платье попроще. Мне не пришлось сейчас сражаться ни с турнюром, ни с корсетом. И прежде, чем я успела передумать или найти причину застесняться, я содрала с себя верхнее платье, оставшись в сорочке и панталонах. Хотя они и прикрывали колени и были украшены бедфордширским кружевом, я чувствовала себя обнаженной. Я попыталась убедить себя, что панталоны мало чем отличаются от моих бриджей. Правда, бриджи менее изящны, и оборочек на них нет…

Томас уронил Poezii Despre Moarte одновременно с челюстью.

– Ни слова, Крессуэлл! – Я указала на верхушку дерева из костей. – Я легче тебя и должна суметь взобраться на дерево. Мне кажется, там что-то виднеется, вон в том черепе. Видишь? Похоже на бумагу.

Томас продолжал смотреть мне в лицо, неудержимо краснея всякий раз, когда его взгляд соскальзывал ниже моего подбородка. Мне захотелось возвести очи горе. В конце концов, я вся была прикрыта одеждой, не считая небольшой части рук и ног между панталонами и чулками. Да у меня вечерние платья бывали более открытые!

– Поймаешь меня, если я буду падать, ладно?

Его губ коснулась восхитительная улыбка.

– Считай, что я уже пал, Уодсворт. Возможно, тебе стоило предупредить меня заранее.

Этот его чертов флирт! Я снова сосредоточилась на дереве и осмотрела выбранный маршрут. Стараясь не думать о том, к чему я прикасаюсь, я подтянулась и полезла наверх, сосредоточившись на поставленной задаче. Порез на икре неприятно натянулся, и по ноге потекла теплая струйка крови, но я предпочла проигнорировать дискомфорт ради быстроты передвижения.

Я отказывалась смотреть вниз. С каждой новой ветвью, на которую я взбиралась, та бумага делалась ближе. Я уже была на полпути к вершине, когда ключица у меня под ногой хрустнула. Я повисла в воздухе, раскачиваясь, словно живой маятник.