Томас начал растирать мне руки, но этого было недостаточно, чтобы хоть немного унять холод в глубине моей души. Иляна, девушка, которую я считала горничной, была членом тайного воинствующего общества и заколола женщину, словно проткнула кусок твердого сыра. Прямо на моих глазах. Хотя Анастасию трудно назвать невиновной. Я понимала, что у Иляны не было выбора, и все же… Я прижалась к Томасу, слишком уставшая, чтобы беспокоиться о том, что кто-то может подумать о несоблюдении приличий.

– С тобой все в порядке, Одри Роуз?

Иляна взяла у Дачианы тряпку и протерла лезвие. Кровь проступила на серебре, прежде чем исчезнуть со следующим касанием.

– Конечно, – машинально ответила я.

«Порядок» был очень относительным. Мое сердце билось, мое тело оставалось живым и дееспособным. На первый взгляд я, безусловно, была в полном порядке. Но мой разум жаждал свернуться клубком, уснуть, стать недоступным для мира и всей его жестокости. Я устала от разрушения.

Томас наконец отвернулся от тела Анастасии и посмотрел на сестру. Я буквально видела, как его мысли перескакивают с одного факта на другой. Я поняла, что это его способ справиться с опустошением. Ему нужно было решить загадку, чтобы найти свой островок спокойствия среди бушующего шторма.

– Как? – спросил он.

Дачиана знала, о чем он спрашивал.

– Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я получила часть маминого наследства. Кое-что из ее имущества – драгоценности, наряды, предметы искусства – и связку писем. Поначалу письма были для меня маленькими кусочками ее жизни… Истории о том, как она встретила отца. О том, как она любила и лелеяла нас. Поздравительные открытки к моим дням рождения, которые она подписала заранее. Записка к моей свадьбе.

Иляна вытерла слезу, блеснувшую на щеке Дачианы.

– Я довольно долго не могла заставить себя читать дальше. Но потом в один снежный день мы оказались заперты дома. Я снова взялась за письма и прочитала их. И пролистала до конца.

– И? – снова спросил Томас. – Пожалуйста, не томи.

– Матушка рассказывала о дворянах, которые все еще верили в пути Ордена. О тех, кто хотел искоренить продажность правительства. Они приходили к ней из-за наших семейных связей. Не предлагали ей членство в Ордене, но искали безопасное место для встреч. Ты помнишь картину с драконами в ее комнатах?

Томас кивнул. Я никогда еще не видела его таким мрачным. Я вспомнила рисунок, который он набросал в поезде, и то, что он говорил о связанных с ним воспоминаниях.

– Это была честь, оказанная вашей семье, – тихо вымолвила Иляна. – И остается таковой.