– Это уже слишком, – вмешался Чарльз. – Моя мать – в преклонных годах, посмотрите на нее.

– Слишком? – завелась Эрика. – Просто потому, что она в годах, мы должны забыть? А может, меня унесло в политику? Или я навязываю вам свои либеральные ценности? – Чарльз качал головой. – Меня просто тошнит от точки зрения, что все, связанное с Холокостом и концлагерями, со временем теряет актуальность. Массовое уничтожение миллионов людей по расовому признаку или цвету кожи – такое никогда не должно быть ни забыто, ни оправдано. Это и сегодня продолжается. Ваша мать и сегодня виновата в той же самой мере, что и много лет назад.

Эрика посмотрела на Эльзу, на ее шикарный дом и одежду, на бриллиантовые серьги в открытой коробочке около чашек.

– Доктор Шмидт, доктор Шмидт, – заговорила Эльза. – Сколько ему лет?

– Я не знаю.

– Ему примерно столько же, сколько мне? – спросила она, стукнув себя по груди.

– Он не на пенсии. Ему меньше шестидесяти.

– Тогда откуда он имеет хоть какое-то понятие о том, что тогда происходило? – выпалила Эльза.

– Вы были охранником в концлагере, Эльза. Это не летний лагерь, – сказала Мосс.

– Потому что, если бы я не согласилась работать, меня бы саму упекли в этот лагерь! – упорствовала Эльза. – Немецкие солдаты обходили фермы, стучали в двери. У нас была ферма. Отец был одним из лучших в округе, и они пришли и потребовали, чтобы вся молодежь шла работать в лагерь. Они сказали, что если мы не придем, то все наши семьи сами окажутся там. Вы же не понимаете, что это было, вы не жили тогда, вы не прожили мой опыт!

– Но вы прожили и смотрели, как сотни и тысячи людей умирают, – сказала Эрика.

– У вас есть семья? – резко спросила Эльза.

– Нет.

– У вас? – показала она на Мосс.

– Да.

– Дети?

– У меня есть маленький сын.

– Значит, если бы немцы постучались к вам в дом и сказали, что, если вы не пойдете работать в лагерь, вашего сына сожгут в газовой камере, что бы вы сделали?

– Я бы сопротивлялась. Я бы билась за сына, билась бы с ними, – Мосс раскраснелась, и у нее затряслись руки.

– Все такие высокоморальные, пока не доходит до дела!