Разочаровавшийся драматург.
Уважаемый театральный критик из «Нью-Йорк Таймс».
Роберт Коби.
Джек Богарти.
Один и тот же человек.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯЦентральный парк, пересечение Пятой Авеню и 78-ой улицы.
Центральный парк, пересечение Пятой Авеню и 78-ой улицы.Есть особый момент, которого я жду в каждом расследовании: когда разрозненные фрагменты доказательств волшебным образом собираются вместе и представляют разгадку целиком. Иногда это происходит из-за тяжелой работы или проницательного мышления. Но чаще всего, это результат счастливого случая; как и того, свидетелем которого мы только что были у миссис Вандергрифф.
Мы пересекли Пятую Авеню и пошли на юг вдоль Центрального парка.
— Теперь, когда мы знаем правду, всё становится на свои места. Но поверь мне, — недоуменно покачал Алистер головой, — за время всех наших встреч он ни разу не проявил ни единой патологической черты!
— И со мной так же, — с иронией произнёс я. — Но ты сам говорил: самый дьявольски изощрённый убийца — это тот, кому удаётся водить за нос родных и близких.
— Его роль в обществе полностью маскирует его психопатические наклонности. В отличие от большинства убийц, с которыми мне приходилось работать, этот человек полностью социально адаптирован, — произнёс Алистер и потёр руки. — Ты предпочтёшь встретиться с Малвани сам или хочешь, чтобы я пошёл с тобой?
— Я пока не иду к Малвани.
— Почему, во имя всего святого?! Ещё пару минут назад ты не мог дождаться встречи с ним, — раздражённо заметил Алистер. — Всё, что мы сделали вчера вечером и сегодня утром, было для того, чтобы помочь тебе предоставить Малвани достаточные доказательства для оправдания По и ареста Роберта Коби — то есть, Джека.
Он похлопал по портфелю, в котором лежала фотография, которую мы позаимствовали у миссис Вандергрифф.
— С таким человеком, как Джек Богарти, этого недостаточно. Теперь я это понимаю, — я ускорил шаг. — Джек привлекателен, и у него слишком хорошо подвешен язык. Если мы вызовем его в суд без стопроцентных доказательств, он очарует присяжных — и они его оправдают.
Алистер изумлённо вскинул брови.