— Помоги мне.
Я потянул отца по проходу к двери. Моя правая рука пульсировала от боли. Я никак не мог поднять его, поэтому продолжал тащить прочь от жара и огня, пока двое полицейских не забрали его у меня, осторожно подняли и вынесли из здания.
Малвани шёл позади, придерживая мисс Белл.
Я устало посмотрел на него.
— В гримёрке за сценой находится ещё одна женщина. Кто-то должен её арестовать.
Малвани посмотрел на меня и печально кивнул.
— Шнайдер, Арнов, — позвал он, — пусть ваши люди эвакуируют всех из гримёрки. Там находится подозреваемая.
Я хотел напомнить про два тела на сцене, но когда обернулся, то понял, что уже слишком поздно.
Как Джек и планировал, сцена превратилась в погребальный костёр — но не для мисс Белл. Для Луи, погибшего от рук Джека. И для самого Джека, убитого мной.
На улице вокруг нас с отцом сгрудились прохожие.
— Я представлял свою собственную смерть бесчисленное количество раз, — сказал отец, тяжело дыша. — Но и помыслить не мог о таком.
Я прижал свои руки к его груди, пытаясь остановить кровотечение.
— Не сдавайся, — прошептал я.
— Всё хорошо, Саймон, — он слабо улыбнулся, — твоя мать гордилась бы мной. У меня на руках была всего пара тузов, но я пошёл на все. И выиграл.
Так и есть: сегодня вечером он спас две жизни — жизнь Хелен и мою.
Я держал его крепко-крепко, пока его прерывистое дыхание не замерло, и руки Малвани не оттащили меня прочь.
Двое мужчин переложили его тело на носилки, загрузили в фургон коронера и повезли туда, куда я не мог за ним последовать.
Глядя ему вслед, я больше не чувствовал пустоту.
Я ощущал глубокую печаль — словно надежду на всё, что могло произойти, отобрали у меня окончательно.