Увидев над собой Чендлера, он приготовился защищаться.
– Чего тебе надо? Ты что, с ним заодно?
Обвинение было настолько нелепым, что Чендлер вскипел от злости. Он хотел объяснить, что не сошел с ума, что все это часть плана, – и не мог.
– Нет, я с ним не заодно.
– Тогда какого хера ты тут устроил?
Чендлер расстегнул браслет на руке Роупера и закрепил его на трубе, чтобы Хит не сбежал.
– Вы так просились на волю. Передумали?
– Нет. Я хотел на свободу, а не попасть в заложники к очередному психу.
Чендлер подхватил Роупера под руки и поволок в последнюю камеру. Вслед ему доносились мольбы Ника не делать глупостей.
Слишком поздно.
Чендлер подошел к испуганному пленнику, который тщетно пытался вырваться из наручников, и тут его осенило. Гэбриэл не просто знал про него с Митчем – он, судя по намекам, точно знал, что произошло на холме Гарднера десять лет назад. Но откуда? Кто мог ему все это рассказать? Кто-то из бывших сослуживцев? Или из обиженных наемников-добровольцев? Родня?
Родня – размытое, обобщенное понятие.
Чендлер попытался вспомнить, как звали родственников Мартина, и, к своему стыду, осознал, что это не так просто.
Не сразу, но все-таки те люди всплыли из-под наслоений памяти. Артур – пожилой, полный бухгалтер, который несколько недель без перерыва рыскал по аутбэку. Его жена Сильвия – горделивая, самодостаточная, но не пережившая пропажи сына. И младший брат Мартина, длинноволосый, растрепанный – его имя затерялось так же, как и старший брат в пустошах. В воспоминаниях Чендлер всегда называл его мальчишкой или пацаном. Он пытался не думать о них, однако они никуда не делись. История только ждала своего часа, чтобы вернуться.
Чендлер мог ошибаться в деталях, но саму историю он не забудет никогда.
46
46