– Письму?

Я подошла к Томасу и увидела у него в руках квадрат бумаги. Он протянул мне записку. Дядя обходил аквариум, подмечая детали. Я быстро просмотрела листок. По мере того, как я разбирала торопливый почерк, у меня учащался пульс.

«Мои действия привели к смерти той девушки. Из милости я намеренно переплатила ей после того, как мой муж восхитился ее красотой. Потом, когда муж стал расспрашивать о пропавших деньгах, заявила, что она нас обокрала. Я хотела, чтобы она знала: хотя она могла быть хорошенькой для уличной бесстыдницы и, очевидно, снискать у женатых мужчин не только комплименты, она жила только благодаря уважаемым гражданам вроде меня. Я приревновала. И этот порок стоил мне моего самого драгоценного дара – моей дочери. Я не могу жить с этой виной. Я правда сожалею обо всем, что натворила».

Сдвинув брови, я перечитала письмо.

– О какой девушке говорится?

– Очень хороший вопрос, Уодсворт. – Томас дернул плечом. – Возможно, она описывает то, что произошло не на пароходе. На самом деле… – Он показал на вторую строчку. – Я ручаюсь, что упомянутые события произошли до того, как все их участники поднялись на борт этого судна. Полагаю, вот он – мотив нашего убийцы.

Понимание забрезжило, как восход солнца.

– Нам остается только выяснить, кто упоминается в письме, и мы получим убийцу.

Мефистофель подошел ко мне с другого бока и фыркнул.

– О, и это все? Это не составит ни малейшего труда.

Томас пристально посмотрел на него, и я покачала головой.

– Для вас – вряд ли, – ответил Томас. – Однако человек, обладающий чуть большим умом и рассудительностью, может сделать кое-какие заключения. Смотрите.

Он мягко забрал письмо и прочистил горло.

– «Хотя она могла быть хорошенькой для уличной бесстыдницы». По этой строчке, человек, обладающий некоторым умом, может сделать вывод, что искомая «девушка» по положению ниже леди Креншо, но не настолько, чтобы они не смогли общаться. Это наводит нас на размышление о нескольких вариантах.