– Вы невыносимы, – пробормотал Мефистофель.

Я улыбнулась.

– Он только начал.

Проигнорировав комментарий, Томас принялся загибать пальцы:

– Продажа продуктов. Продажа безделушек. Продажа лент и шелков. Учитывая положение леди Креншо, сомневаюсь, что она сама покупала продукты. Это ей не по статусу, такие вещи поручают кухонной прислуге. Дальше. Не могу представить, что она покупает безделушки не в «подходящем» магазине. К примеру, она не посмотрит на вещь, которая не стоит бешеных денег, чтобы потом похвастаться перед другими леди на еженедельном чаепитии. Цветы, ленты и шелка могут быть подсказкой. Они демонстрируют богатство и возможность тратить деньги на всякие пустяки.

Мефистофель покачал головой.

– Вы довольно сообразительны, не так ли?

– Разумеется, – согласился Томас. – Это было оскорбление? О чем вы скажете дальше? О золотистых крапинках в моих глазах? О моем четко очерченном подбородке?

– О вашем непомерном самомнении?

По лицу Томаса медленно растеклась ехидная улыбка.

– Это не единственное выдающееся достоинство, которым я могу похвастаться.

– Не будем об этом. Вы утверждаете, что если бы это был роман, вы были бы в нем героем?

– Не будьте смешным, – возразил Томас с действительно оскорбленным видом. – Я мрачен и загадочен. И, повинуясь прихоти, могу как расцеловать вас, так и убить. Для вас это звучит героически? Среди героев не так много выдающихся умов с приятной внешностью. Тем не менее я поставил свои темные таланты на службу добру.

– А, теперь я понял. – Мефистофель скривил губы. – Вы душевнобольной.

– Я бы предпочел «непредсказуемый». Это лучше звучит.

Я прочистила горло.

– Честное слово, вы оба как дети. Давайте же сосредоточимся на бедной женщине в аквариуме.

К счастью, Цзянь, Гудини и Андреас выбрали этот момент, чтобы зайти за кулисы. Все они побледнели при виде трупа, но, к чести каждого, отвели взгляды и никому не стало дурно. Я заметила сразу за занавесом Анишу с Себастьяном и Касси – у всех на лицах читалось потрясение и ужас.

Гарри бросил на Мефистофеля твердый взгляд.

– Все говорят, надо затаиться до Нью-Йорка, а потом разойтись восвояси.