У него мелькнула мысль, что вместо того, чтобы искать пациента «Тишины», он должен заказать вертолет, георадар и роту солдат для поисков невесты, новоиспеченной супруги пана Очкарика. Он сразу представил себе рожу коменданта области, когда скажет ему о дополнительных затратах.

— Не обязательно. — Павел пожал плечами. — Человек, возможно, жив и чувствует себя прекрасно.

— Что ты несешь? — Доман резко повернулся.

Крышка холодильника захлопнулась.

— Такое возможно, если ему перелили шесть литров новой свеженькой крови. Завтра вечером лаборатория даст знать, кто живет в этом холодильнике. Юлька не сможет быстрее. Я ее просил.

Дыня, 1957 год

Дыня, 1957 год

Босоножки канареечного цвета из плохонькой ткани были ужасно некрасивыми, но Дуня не могла на них насмотреться. Ложась спать, она ставила их на подоконник, чтобы они были первым, что она увидит после пробуждения. Михаил Гавел, муж ее тетки, который забрал Дуню к себе после смерти родителей, купил их на базаре на оставшиеся после продажи зерна деньги и подарил приемной дочери, извиняясь, что обувь получше он не может себе позволить. Его дети в этот день получили более ценные подарки, но Дуня все равно была рада. Обычно Михаил давал ей горсть конфет, как маленькой, или рулон разноцветных лоскутков от портного. Он знал, что Дуня, как и ее мать, любит шить.

Она только раз решилась примерить обновку. Перед этим она долго отмачивала ноги в мыльной воде с лопухом, чтобы не испачкать ткань цвета только что вылупившегося цыпленка. Босоножки сидели на ноге как влитые. В течение нескольких недель она не отважилась ходить в них даже по дому, а уж тем более выйти на улицу. Дуне было достаточно того, что они просто есть. Это была ее первая настоящая городская обувь.

Ей было уже восемнадцать, но летом, как и все в деревне, она бегала босиком. Только в церковь и школу надевала соломенные лапти, которые шнуровала до колена, чтобы не спадали. Зимой все носили валенки. Сначала на стопу наматывались портянки. Внутри валенки надо было выстелить газетами, так как обычно они были на несколько размеров больше. Это была часть наследства советских воинов, брошенная на перроне при эвакуации. Дуня с нетерпением ждала подходящего случая, чтобы надеть новые босоножки. И сегодня вечером Михаил как раз объявил ей, что этот день пришел.

С самого утра они должны были ехать в управу, чтобы Дуня получила свой первый настоящий документ, удостоверяющий личность. Этого момента очень ждала вся семья. Дуня Залусская была единственной наследницей умерших родителей, и в этот самый день, с паспортом, ей следовало пойти к нотариусу, чтобы переписать землю Залусских на Михаила и Ольгу — своих благодетелей. Только ради этого тетка все эти годы ее растила.