— Это самая популярная модель, — вздохнула Романовская. — К тому же у него алиби. В участке все еще сидит та докторша.
— Прус? — Саша включила громкую связь и начала одной рукой натягивать штиблеты. — Ни о чем ее не спрашивай, ни о чем не информируй. Я сейчас буду.
— Как я уже сказала, мы не хотим, чтобы ты официально фигурировала в этом деле, — начала комендантша, но Саша не слушала.
Она уже выбежала из квартиры. Выходя, она спрятала картину под кресло-кровать. Это удалось сделать одним движением. Она оглянулась. Ничего не было видно.
* * *
— Ничего ему не говори. Не разговаривай с ним. Просто просунь это в щель.
Ярослав Соколовский, прозванный Волосатым, услышал шепот, а потом отчетливые тяжелые шаги, удаляющиеся по коридору. У его же двери застучали тонкие каблучки. Они барабанили без перерыва, словно их хозяйка не могла решиться войти: то приближалась, то удалялась. И так несколько раз. Ярослав с трудом сдерживал раздражение. Он ждал, когда женщина постучит, почти слышал ее тяжелое дыхание, но тишина повисла надолго. Он почти закончил писать новое объявление о вакансиях в отделе предоставления и архивизации документов представительства Института национальной памяти в Белостоке, когда шпильки, наконец, решились. Он услышал робкий стук и кашель туберкулезника.
— Пани Панасюк, — бросил он, не отрывая глаз от клавиатуры, и напечатал обязанности нового работника: «Оцифровка архивных данных». — Не сейчас. Я размещаю объявление в Сети.
— Когда мне подойти, пан Ярек? — спросила из-за двери Ариэль.
«Ведение учета архивного фонда».
— Завтра. — Он высыпал из пакетика горсть арахиса в шоколаде, забросил конфеты себе в рот. И добавил уже намного тише: — А лучше вообще никогда, русалочка.
«Выполнение заданий в области репрографии».
— Вам письмо, — продолжала Ариэль Панасюк, успешно изображая приторную сладость. — Я подсуну его под дверь. Марьян распечатал, но не заглядывал. Случайно, потому что служебный адрес написали. Директору.
Ярослав поднял голову. Объявление было почти готово. Осталось только вставить шапку и разослать по всем представительствам Польши.
«Выполнение иных заданий по поручению руководства».
Из-под двери выглядывал уголок голубого конверта с инфантильным рисунком. Он удивился. Такие покупают только девочки младше семи лет. У Ярослава не было детей, жены он тоже не имел, чем был весьма доволен, потому что это избавляло его от лишних расходов, из-за которых страдали его женатые друзья. А постоянная любовница была у него лет десять тому назад, если не больше. Платная, разумеется. Мать ему не писала, не было необходимости, ведь он каждую неделю ездил к ней в родное Седльце. От нее он возвращался с сумкой, полной банок с жареной рыбой, котлетами или клецками с мясом. Таким образом, он был обеспечен вкусной едой на каждый рабочий день и субботу. Остатки он обычно доедал в последний вечер перед отъездом, так как жаль было выбрасывать еду. К тому же мать бдительно следила за тем, чтобы к ней возвращался весь комплект вакуумных контейнеров и закручивающихся банок, незаменимых хотя бы для заготовки домашней колбасы, залитой растопленным жиром. Отец Соколовского никогда в жизни не писал ничего, кроме заявлений в управу. И точно не воспользовался бы папетри с изображением Снежной королевы, отдав предпочтение обычному конверту, из переработанной макулатуры, по шесть грошей штука. Он с детства учил сына рачительности.