Саша задумалась. Когда она ответила вопросом на вопрос, он как раз прикурил сигарету и протянул ей пачку. Она неохотно взяла красное Мальборо, зная, что сейчас у нее разболится горло.

— Вы когда-нибудь боялись?

Мейер кивнул.

— За себя или за близкого человека?

— Всякое бывало.

— Тогда вы должны знать, что у страха есть свой предел, и, когда он преодолевает эту границу, превращается в движущую силу.

— Так поступают психопаты. Им нужна большая доза адреналина.

— Согласна, — подтвердила она. — Как аэродвигатель. Разгон поднимет железную птицу в небо и донесет до цели несмотря на то, что это кажется невозможным.

— Только если есть крылья.

— У меня они есть. Дочка, восемь лет.

Мейер пристально посмотрел на нее, стряхнул пепел на пол.

— Что вам было здесь нужно?

— Мне казалось, что мне нужен вызов, поединок с Лукасом, но на самом деле мне нужно было прощение. Я хотела найти его и извиниться. Он чуть не погиб из-за меня. Но чем больше я приближалась к нему, тем сильнее погружалась в это дело.

— Может, надо было не врать.

— Поздно плакать над разлитым молоком, — пробормотала она.

Мейер встал, постучал в дверь. Ему открыли и протянули две бутылки минеральной воды. Саша заметила, что он слегка кивнул. Обменялся с каким-то человеком условленным знаком. Когда он сел, она снова замкнулась.

— Если вас выпустят, то вы уедете или будете продолжать искать искупления грехов?

Она подняла голову.

— Вопрос только в этом? Я готова покинуть это место даже пешком.

После чего она рассказала ему, как она видит дело Очкарика. И кто, по ее мнению, играл главные роли в этой истории в течение последних лет. Они проговорили несколько часов. К концу разговора Мейера интересовал главным образом Доман. Действительно ли он принимает в этом участие? Когда они закончили, Мейер встал и поднял плащ. Слегка отряхнул его, перед тем как надеть.