– Это ты извини; по-моему, я как раз удачно отделался.

– Интересно, что ему нужно?

– Очередное предложение работы. Слаще, чем предыдущее.

– На всех Гавайях не выращивают столько сахарного тростника, – отрезал я. – Не знаю, из чего делают сахар на Багамах, но и этого, полагаю, не хватит… Ладно, буду держать тебя в курсе.

– В порядке ответной любезности, вот мои новости: по словам Джона Нгуена, адвокаты Тристрама в панике требуют, чтобы его срочно перевели в тюрьму штата в Коркоране.

– Прямо скажем – не курорт. А чего ему не сиделось в окружной тюрьме?

– Похоже, регулярно огребать по полной от тамошних бандитов не входило в его жизненные планы. Адвокаты выражают горячую надежду, что он скорее встанет на путь исправления в обществе растлителей, растратчиков и прочих стукачей.

– Ну, кто бы спорил, – согласился я. – Там он точно сойдет за своего.

* * *

При свете дня участок шефа полиции выглядел не так аккуратно, но это делало его даже привлекательней. Он стал похож на сцену из старого вестерна. В Агуре было жарко, несмотря на разгар осени. Шеф сидел в том же самом кресле-качалке. На нем был черный костюм, белая рубашка и бордовый галстук – удивительно, что он до сих пор не задохнулся. Металлические складные стулья рядом с ним тоже должны были до предела раскалиться в лучах безжалостного солнца.

На стульях сидели трое молодых людей. Сердитый латиноамериканский парнишка в спортивной куртке с эмблемой Южной Эль-Монте, рука – на перевязи. Невысокий мускулистый парень чуть постарше, в обрезанных шортах и серферской футболке. И тощий дылда с чудовищных размеров адамовым яблоком, неуклюжий, с копной рыжих волос под коричневой бейсболкой с эмблемой местного ботанического сада.

Я миновал шефа и шагнул к парню в обрезанных шортах.

– Ты – Гаррет Кеннет?

– Так точно, сэр.

– Рад познакомиться.

– Взаимно.

– Просто чудеса интуиции, доктор, – ревниво заметил шеф у меня за спиной. – Потренируйтесь еще и можете выступать в Лас-Вегасе.

– Па-апа, – укоризненно протянул Чарли, стянув с головы бейсболку.

– Извини, сынок. – Совсем другим голосом. Тихим, стеснительным, неуверенным. Я сотни раз слышал такой голос у родителей пациентов-подростков. – Прошу прощения, доктор Делавэр. Сами понимаете, у нас только что состоялась не самая мирная беседа.

– Непонятно только почему, папа, – снова вмешался Чарли. – Вроде как уже договорились, что мы все сделали правильно.