Я кивнул головой.

— Это был ад на земле, доктор. Гром среди ясного неба — сегодня он с нами, а завтра… Я просто не могу понять, почему никто не может объяснить, что происходит с Кэсси.

— Потому что никто не знает, Чак.

Он отмахнулся от моих слов.

— И все же я не понимаю, почему вас втянули в это дело. Не принимайте это лично на свой счет. Я знаю, вы слышали разные ужасные истории по поводу упразднения психиатрического отделения. Но дело-то в том, что даже не стоял вопрос об одобрении или неодобрении лечения болезней мозга. Я, безусловно, за. Разве можно не одобрять его? Некоторые люди нуждаются в подобной помощи. Все дело в том, что слабые медсестры, работавшие в психиатрии, и понятия не имели, как составляется бюджет и как следует придерживаться сметы, уж не говоря о компетентном выполнении собственных обязанностей. А врачи дали мне ясно понять, что у них не такие уж большие способности. Конечно, если послушать их теперь, то все они были гениями, а мы уничтожили центр блестящих специалистов по психиатрии. — Мистер Джонс закатил глаза. — Ладно, неважно. Надеюсь, в один прекрасный день мы сможем создать хорошее, солидное отделение. Пригласим лучших специалистов. Вы ведь когда-то работали здесь, правильно?

— Несколько лет тому назад.

— Как бы вы посмотрели на то, чтобы вернуться?

Я покачал головой.

— Почему вы ушли?

— На то были разные причины.

— Свобода частной практики? Сам себе хозяин?

— Отчасти.

— Тогда, оглянувшись назад, вы сможете быть объективны и поймете, что я имею в виду. По поводу необходимости эффективной работы. Необходимости быть реалистами. Вообще я склонен полагать, что врачи, работающие в частном секторе, понимают это. Потому что, занимаясь частной практикой, занимаешься бизнесом. И только те, кто живет за счет… Но это не имеет значения. Возвращаясь к моим словам по поводу вашего участия в лечении моей внучки. Ни у кого не хватает нахальства заявить, что вся проблема заключается в ее головке, не так ли?

— Я в самом деле не могу обсуждать подробности, Чак.

— Почему нет, черт возьми?

— Вопрос врачебной этики.

— У Чипа и Синди нет от меня секретов.

— Мне нужно их подтверждение. Таков закон.

— Вы из породы несгибаемых, а?

— Не сказал бы, — улыбнулся я.