Гэбрей промолчал.

Майло продолжал:

— Ей надоело, что ее все время колотят, Роберт.

Гэбрей бросил сигарету и со злостью затоптал ее.

— Она врет, — заявил он. — Подлая сука.

— Она внесла за тебя залог.

— Она была должна мне. Она и сейчас мне должна.

— Забудь об этом, Роберт. И думай о письмах.

— Ага, — отозвался Гэбрей, притопывая ногой. — Все, как вы захотите. Насчет этого я спокоен. У меня в жизни правильная позиция.

24

24

Когда мы выехали из лабиринта улиц и вновь оказались на дороге в Сан-Педро, Майло включил свой фонарик и стал изучать составленный портрет.

— Думаешь, на него можно положиться? — спросил я.

— Не очень. Но если вдруг появится реальный подозреваемый — что маловероятно, — это может помочь.

Я остановился на красный свет и посмотрел на портрет.

— Не слишком характерная внешность.

— Да.

Я наклонился и присмотрелся повнимательнее.

— Похож на Хененгарда, только без усов.

— В самом деле?