– Майк! Майк… – всхлипываю я.

На полу перед собой я вижу фотографию Адама и Хелен. И в эту страшную минуту я думаю: а как же он сумел ее достать? До меня доходит: Адам прислал мне их снимок в Варинг-Хаус, а Майк забрал его вместе с остальными, когда меня выписали.

– Тупая, глупая сука! – шипит он мне прямо в ухо, одной рукой сжимая мое горло, а другой хватая меня за волосы, затем дергает мою голову вверх, чуть не ломая мне шею. – На хрена ты побежала, на что ты надеялась?

– Прости, – шепчу я.

Я не могу пошевелиться. Одна рука придавлена моим телом, вторая прижата его ногой к моей спине.

– Куда это ты собралась, можно узнать, а? – рычит он почти как дикий зверь, источая животную ненависть.

– Прости меня, – повторяю я; это все, что приходит мне в голову. – Прости.

Я помню время, когда этого было достаточно, чтобы он помог мне выпутаться из любой беды.

– Хватит талдычить одно и то же, ты, сучка! – сипит он и запрокидывает мою голову еще больше назад, затем резко дергает вниз.

Мой лоб, нос, рот вдавлены в ковер. Слышу жуткий звук – хруст и чувствую застарелый табачный запах. Я кричу. Во рту вкус крови: я прикусила язык.

– Ну и куда бы ты двинула, интересно знать? Водить ты не умеешь. У тебя никого нет. Обычно ты даже не помнишь, кто ты такая. Тебе некуда бежать, просто некуда, ты понимаешь? Жалкая тварь!

Я начинаю плакать, ведь он абсолютно прав! Я жалкое существо. Клэр так и не появилась. Друзей у меня нет. Я совершенно одна и, как ни чудовищно, могу положиться лишь на монстра, который со мной это сотворил. А главное, завтра, если останусь в живых, то позабуду и про этот вечер.

Если останусь в живых. Эти слова пронзают мой мозг, и я понимаю, что он способен на все и что на этот раз не так много шансов, что я выберусь из этого номера живой. Меня снова поглощает ужас. Но одновременно я слышу тихий внутренний голос: Ты не умрешь здесь и от его руки. Не здесь. Не сейчас… Что угодно, только не это.

На пределе сил я выгибаюсь и освобождаю левую руку. Потянувшись вперед, я хватаю ножку стула. Он тяжелый, а я под неудобным углом, но все же мне удается вывернуться и со всей мочи закинуть его куда-то за свою голову – туда, где, как мне кажется, должна быть голова Майка. Стул обрушивается с характерным хрустом, и я слышу сдавленный выдох. Майк выпускает мои волосы.

Я оглядываюсь. Он повалился навзничь, закрывая голову руками. Между пальцами струится кровь. Он смотрит на меня, как будто ничего не соображая.