«Кажется, я ее видел. Ехала по Ляйдингеру с каким-то байкером. Была в прекрасном настроении и сказала, что сыта по горло семейной жизнью, пропади она пропадом».

Еще один друг с «Фейсбука» написал, что как раз живет в Ляйдингере, причем прямо рядом с парочкой. Он спрашивал, религиозна ли Анна Катрина.

«При чем тут религия?» – спросил Тарзан 12.

«Ну, они громко занимаются любовью и мешают ему спать, а она постоянно кричит: «О, Боже! О, Боже!»

Веллер засомневался, что розыск Анны Катрины через «Фейсбук» был правильным решением.

Пока остывал эспрессо, он написал:

«Черт подери, это не смешно! Мы правда волнуемся».

Раздалась песня «Пираты, вперед!». Веллер схватился за телефон. Ему нравилась эта мелодия. Каждый раз, когда раздавался голос Беттины Гёшль, он надеялся, что звонит Анна Катрина.

Уббо Гейде говорил очень взволнованно.

– Франк, я не дозвонился до Анны Катрины. Но мне нужно объяснить ей…

Веллер сглотнул. Коротко подумав, он беспощадно рассказал Уббо Гейде всю правду.

Уббо не перебивал Веллера. Иногда он издавал звуки, словно у него насморк и нужно высморкаться. Веллер представил, что он плачет.

Когда Веллер закончил свой рассказ словами «Такие дела, шеф», Уббо сказал таким тоном, будто он действительно еще шеф:

– Профессора Лемпински я знаю. Несколько лет назад он подозревался в покупке детской порнографии. По некоторым данным, искал фотографии мальчика, который проходил у него лечение. Лемпински утверждал, что хотел лишь помочь ребенку. Сомнительное дело. Тогда мы его замяли. Отчасти для того, чтобы защитить ребенка и все учреждение. С тех пор Лемпински у нас в долгу.

Прекрасное иносказание для слова «осведомитель». Люди в долгу у полиции были повсюду. Таксисты, владельцы ресторанов – список длинный. Периодически они давали подсказки и важные намеки. Но одолжения в виде врачебного заключения не входили в обычную практику. Особенно – ложные.