Муса немного поколебался. Он явно что-то обдумывал. Наконец он со вдохом признался:

– Изначально мы планировали взорвать Елисейские Поля вечером тридцать первого декабря.

– До тридцать первого декабря еще почти месяц! Ты что, издеваешься?

– Нет-нет, так все и было! Мы даже добыли грузовик, чтобы притвориться дорожными рабочими и пролезть через люки в канализационную систему. Мы хотели заложить заряды через каждые сто метров, всего больше двух тонн. Собирались все разместить на этой неделе, пока перед праздниками еще не начали принимать повышенные меры безопасности. Мы дождались бы тридцать первого числа, а потом – бабах! – взорвали бы самую красивую улицу в мире и всех тех, кто гуляет по ней и считает себя выше других.

– Почему вы передумали?

– Потому что струсили! Нас дважды чуть не сцапали. Там вечно толпы, полицаи нервничают, если ты припарковался больше чем на десять минут. Я был уверен, что у нас ничего не выйдет, так что мы решили отступить. Тут-то Ахмед и предложил действовать по-другому: набить «БМВ» взрывчаткой и въехать на рождественскую ярмарку в начале Елисейских Полей.

– Вы собирались взорвать машину прямо там?

– Да.

– Почему сегодня?

– Потому что Ахмед боялся, что наш фургон на Елисейских Полях уже запомнили. Мы не могли больше ждать. Днем в среду, когда там толпы туристов и школьников. Хорошее время! Это было бы символично: бабах – и все тут. Потом мы добили бы из «калашей» всех, кто еще движется, а потом приехала бы полиция, и мы бы подорвали себя. Ахмед хотел превратить ваши праздники в воспоминания о смерти.

– В «БМВ» была не вся ваша взрывчатка. Где остальное?

Муса вновь бросил на Марка изумленный взгляд. Немного подумал.

– В грузовике, который мы сожгли.

– Вы сожгли свою бомбу?

– В конце концов нам понадобилось бы гораздо меньше взрывчатки, чем мы сначала планировали. И что нам было с ней делать? Две тонны взрывчатки не влезли в машину!

Муса давал признательные показания, так что Марк решил задать ему ключевой вопрос:

– Кто руководил группой?

– Ахмед.

– Уверен?

Две пары черных глаз, не моргая, смотрели друг на друга.