Пока я занята расшифровкой, Лафферти напружинивается – так поступают полицейские перед тем, как броситься в погоню. Бросается – не в погоню, конечно, а на меня. Валит на пол. Выбивает оружие. Пистолет разражается выстрелом. Пуля расколола плитку в потолке, пистолет скользит по гнилому ковру.

Внизу, в нефе, замирает женский крик. Дальше – тишина.

Лафферти навис надо мной, ногами взял меня будто в клещи.

Макклатчи отделяется от парапета, перехватывает мое оружие.

Не рискую шелохнуться. Едва дышу. Из этого положения хорошо виден свод колокольни. Видно даже, куда угодила пуля. Вон, в тусклом луче оседает пыль – это кусок штукатурки отвалился. Потолок, некогда выкрашенный небесно-голубой краской, неумолимо облезает. В углу притулилось птичье гнездо.

Эхо выстрела до сих пор отдается в ушах. Если б не оно, тишина в Соборе была бы гробовая.

Перед мысленным взором встает Томас. Что с ним будет, если я умру прямо сегодня? Получается, я недалеко ушла от своей матери. Мы обе зависимы, различие только в природе зависимостей. Наркотическую легко выявить и осудить – а такую зависимость, как моя, не сразу определишь. Впрочем, она не менее пагубна. Ибо имеет отношение к уверенности в собственной правоте, которую называют еще воображаемым представлением о себе – или гордыней.

С запоздалым, бесполезным раскаянием думаю: «Прости меня, Томас, прости, сынок… Как жаль с тобой расставаться!»

Несколько секунд проходят в тишине. Макклатчи, завладевший пистолетом, держит его как-то странно – наверное, впервые в жизни. Пожалуй, сам не ведает, что творит. Этим можно воспользоваться. Пока я размышляю, как именно, Макклатчи командует, обращаясь к Лафферти:

– На колени!

Тот смотрит недоуменно, однако повинуется.

– Руки держи так, чтоб я их видел, – продолжает Макклатчи. Косится на меня, уточняет: – Я правильно делаю?

Приподнимаю голову. Здорово лбом стукнулась. До сих пор в глазах двоится. И шея ноет.

– Вставай давай, – говорит мне Макклатчи.

Кейси поспешно кивает. Со скрипом поднимаюсь.

Макклатчи делает что-то непонятное – не спуская с мушки Лафферти, боком придвигается ко мне. Вот мы стоим плечом к плечу. Макклатчи возвращает пистолет.

– Ты с ним получше обращаться умеешь. А я не знаю, с какого конца пули выпускать.

Едва я беру пистолет, Макклатчи закладывает руки за голову, одновременно выдохнув с облегчением. Шагает к самому краю, облокачивается, озирает окрестности.

Кто-то идет. Снизу слышны шаги. Одно напряженное мгновение не знаю, куда направить пистолет – на люк или на Лафферти. Появляются вооруженные Ди Паоло с Нуэном.