Р.Г.: Отпечатки частичные. Совпадающие с отпечатками пальцев Надин.

П.М.: Сколько точек совпадения?

Р.Г.: На одном – пять, на другом – четыре.

П.М.: Инспектор, вам не хуже меня известно, что в суде это не пройдет. Вам нужно нечто гораздо более значительное, чтобы прокуратура отнеслась к вам серьезно. А пока что мне нужно обсудить эти новые улики со своим клиентом. Не сомневаюсь, представитель опеки согласится, что это совершенно разумное требование.

Э.С.: Допрос прерван в 10:53.

* * *

Только что началась большая перемена, поэтому директриса приглашает полицейских к себе в кабинет, чтобы не толкаться в переполненной учительской. Ее кабинет находится в дальнем конце здания. Из окна Гислингхэм видит поле, а вдалеке за ним – цепочку деревьев. Именно там, как ему прекрасно известно, было обнаружено тело Саши. Ему хочется надеяться, что ученики не пришли к такому же выводу.

Куратор класса – мужчина по имени Деннис Вудли. У него золотисто-соломенная бородка, прямой искренний взгляд и крепкое рукопожатие, требующее обе руки. Гислингхэм мысленно определяет его как врожденного христианина еще до того, как тот отпускает его руку. Второй учитель – маленькая затравленная женщина, у которой такой вид, будто она постоянно куда-то опаздывает.

Вудли устраивает целое представление, «оказывая гостям честь» и угощая их кофе, не допуская до этого свою коллегу. На стене плакат, провозглашающий ценности школы: коллективизм, многообразие, доброта и равенство; похоже, Вудли нацелен на аншлаг. Гислингхэм соглашается, Куинн отказывается, и наконец все садятся за столик.

– Итак, джентльмены, – говорит Вудли, демонстрируя широкую улыбку, – чем мы можем вам помочь?

* * *

Констебль в форме выводит Надин и двух женщин из комнаты для допросов, однако Сомер по-прежнему сидит за столом.

– В чем дело? – спрашивает Галлахер, собирая бумаги. – Вам не дает покоя какая-то мысль. Выкладывайте.

– Меня задели слова Дианы Эпплфорд, – хмурится Сомер. – Насчет того вечера.

Галлахер отрывается от того, чем занималась, – она уже успела понять, что к интуиции Эрики следует прислушаться.

– Вот как?

– Она очень быстро спохватилась, но было какое-то мгновение, когда она что-то вспомнила, и сразу же сообразила, что нам лучше этого не знать.

Галлахер задумывается.

– Ну, вы общались с ней гораздо больше, чем я. Так что тут вам виднее.

– Но я едва ли могу спросить у нее напрямую, ведь так? Она уже замкнулась – и больше ничего не скажет.