Дениза Уэбб в такой ярости, что говорит, брызжа слюной. Эверетт за годы работы в полиции довелось выслушать тонны праведного негодования, однако то, что происходит сейчас, относится к разряду самого неприятного. Патси стоит в нескольких шагах, опустив голову, волосы закрывают лицо. Разглядеть выражение невозможно. Она не произнесла ни слова с тех самых пор, как вышла из комнаты для допросов.
– Продержали нас здесь несколько часов! – продолжает бушевать Дениза. – Обвинили
Дежурный сержант протягивает Эверетт бумаги об освобождении под подписку о невыезде, которые должна подписать Дениза Уэбб. По его лицу видно, что он старается держаться подальше от происходящего. Эв предоставлена сама себе.
– Я забираю свою дочь отсюда, констебль, – или какое там у вас звание, черт возьми! Но это еще не конец. Далеко не конец!
«Да, – мысленно соглашается Эверетт, провожая взглядом, как женщина обнимает свою дочь за плечо и ведет ее к двери. – Думаю, тут ты попала в самую точку».
* * *
Галлахер распахивает дверь оперативного штаба и тяжело опускается на ближайший стул. Она только что докладывала Харрисону. Мне можно не спрашивать, как все прошло: то же самое выражение я уже видел много раз – на своем собственном лице.
– Пожалуйста, кто-нибудь, объясните мне, каким образом отпечатки пальцев Надин Эпплфорд оказались на этой сумке, – устало говорит Галлахер, – потому что все жизнеспособные объяснения у меня иссякли.
Гислингхэм качает головой.
– Мне нет дела до того, что говорят криминалисты: Надин не могла убить Сашу – по крайней мере в одиночку. Начнем с того, что у нее не хватило бы сил, чтобы оттащить труп к реке, не говоря уж про все остальное. Патси могла бы, да, но Надин на добрых три или даже четыре дюйма ее ниже.
– О, не знаю, – говорит Куинн, – может быть, она маленькая, но, на мой взгляд, выглядит крепкой – а поскольку берег отлогий, думаю, она могла просто скатить труп вниз.