– Прекрати, – приказала Ханна.

Коннор замолк, ожидая ответа. Она заморгала, отдышалась и, увидев за ним какую-то женщину, на миг испугалась, поскольку в руке та держала пистолет. Но в глазах ее не было опасности. Лицо женщины почти сплошь покрывали бинты. Посмотрев вниз на Ханну, она произнесла:

– Сейчас мы окажем вам первую помощь. Все будет хорошо. Это не смертельно.

– Конечно же, нет, – отозвалась Ханна. Правда, она не смотрела туда, куда смотрели эти двое, – в то место, где ее ноги, казалось, были охвачены огнем. Это основы травматологии – пусть кто-нибудь другой смотрит. Не нужно смотреть самому.

Тогда все хорошо. Тогда все нормально.

«Нет».

Голос Ника, похоже. Или Брэндона? Она не могла понять. Слишком уж тихо.

«Посмотри».

Кто это говорит? И кто бы ни говорил, он не прав – ей нельзя смотреть, это ни хрена не поможет. Жаль, что не расслышать получше, голос слишком тихий, а шум пожара уже превратился в рев, надвигаясь сквозь лес, и…

А! Вот оно. Теперь понятно.

– Мне нужно посмотреть на пожар, – сказала Ханна. – Помогите мне.

– Нет! – ответила женщина. – Лежите и не двигайтесь. Сейчас посмотрю, что можно…

– Дайте мне посмотреть на пожар.

Они помогли ей, когда она начала сама поворачиваться. Боль повернулась вместе с ней – мол, нет уж, от меня не уйдешь, не скроешься! Ханна бросила первый мимолетный взгляд на свои раны, не намереваясь этого делать – ухитрилась отвести взгляд от колена, где боль была страшней всего и кровь текла сильнее, но хорошо разглядела свою левую ступню – в черной коже замечательного пожарного сапога «Уайтс» теперь зияла разлохмаченная дыра, из которой толчками выдавливалась кровь. Сразу приступом навалилась тошнотворная дурнота, но Ханна быстро отвернулась и зафиксировала взгляд на пламени; и хотя боль не отступила, дурнота ушла прочь.

Огонь добрался уже до края леса – потом лишь полоска открытой травы, а потом они сами. Вариант, который Ханна хотела избрать изначально, – отступить повыше к скалам – более не рассматривался. Они слишком долго проторчали здесь, чтобы позволить огню найти расщелины, и теперь он быстро двигался по ним.

У смерти от огня – две скорости, не раз говаривал Ханне Ник. Одна измеряется обычными часами, другая – секундомером. Начинается твоя смерть с принятия неправильных решений, приводящих тебя туда, где тебя быть не должно, а заканчивается неверными решениями, которые ты принимаешь, пытаясь оттуда выбраться. Теперь уже тикал секундомер, и она знала, что стрелка его несется как бешеная.

«Одно только время, лишь время наш друг, ведь не замкнуть нам времени круг…»