Комментарий к ссылке на советы по макияжу, которой она поделилась: «Жаль, что твое уродское лицо ничем не исправить».

Фото в комментарии к одному из селфи Мэгги – лицо Мэгги приставлено к туловищу старого толстяка без рубашки.

Еще один, отдельный комментарий: «По-моему, тебе проще себя убить».

У меня внутри все переворачивалось, когда я читала полные ненависти сообщения, которыми была заполнена ее лента. Их писала одна и та же девушка – одно за другим. Иногда ее поддерживали – некоторые люди соглашались с ней, лайкали ее комментарии, подбадривали ее. Но в основном писала Наташа. Я промотала ленту на несколько месяцев назад, но так и не смогла найти момент, когда все это началось. Похоже, так продолжалось уже довольно давно. В мою ленту это никогда не попадало – наверное, Мэгги заблокировала меня, чтобы я не видела ее ленту. Но почему она не заблокировала Наташу или тех, кто ей подпевал?

Наверное, именно поэтому она была так мрачна в последнее месяцы. Я думала, она слишком занята, чтобы проводить время со мной. Думала, что она не хочет иметь ничего общего с нами – со своей семьей. Но на самом деле над ней издевались. Ей было больно. А я не знала. Почему она вообще ничего не сказала? Я могла бы по-дружески помочь ей. Мама с папой бы помогли. Почему она скрывала это от нас?

– Прости, прости, прости… – всхлипывала я, обнимая ее безжизненное тело. Вблизи послышался вой сирен.

Но я так и не смогла утешить ее. Я никогда не смогу забрать обратно те слова, которые ей говорили эти девушки. Я никогда не смогу ей помочь.

Ее больше нет.

А теперь передо мной стояла Саша и смотрела на шприц, который я сжимала в руке. Саша, которая издевалась над Прией, шантажировала Скотта, пыталась подставить Диего, манипулировала мной, высмеивала множество других людей. Ее глаза расширились, когда она услышала мое признание, но она промолчала.

– Какая-то девушка никак не хотела оставить ее в покое, – сказала я. – Она издевалась над ней, писала комментарии в фейсбуке – совсем как ты издевалась над Прией. Только Мэгги… психолог потом объяснил, что у нее были признаки депрессии. Тогда мы этого не увидели. Упустили. Но она была слишком больна, когда все это на нее навалилось. Она не смогла остановиться, когда решила, что смерть – единственный выход.

Саша шумно фыркнула.

– Ну, она сама виновата.

– Нет, совсем нет! Она была больна!.. – Я сорвалась на крик, голос дрожал, в него прорывались годы подавленного гнева на ту сволочь, что мучила Мэгги. Робби с отвисшей челюстью смотрел на меня, широко открыв глаза.