– Да. Люди доверяют моему отцу и хотят иметь с ним дело. Джосайя ведет себя грубо, настойчиво требует присягнуть ему и правит железной рукой. Отец не хотел иметь с ним ничего общего.

– Твоя мать – акушерка, – заметил Трумэн. – Весь город ее хвалит.

– А отец отлично умеет обращаться с животными. И то и другое – очень ценные навыки.

Начальник полиции почесал в затылке.

– Ладно. Теперь я, кажется, понимаю. Но какое отношение все это имеет к твоему отъезду?

– Это длинная история.

– У меня в запасе вся ночь – ну как минимум оставшаяся половина. Приступай.

Ей хотелось рассказать ему все. Никто прежде не залезал к ней в душу так, как Трумэн. Он ей нравится.

Он мне очень нравится. Нравится больше, чем следует.

Эти тайны слишком долго терзали ее сердце и разум. Чем она рискует?

Работой.

Родными. Семьей Леви.

Попаданием за решетку?

– Ты дрожишь. – В его глазах читались тревога и беспокойство.

– Ты понятия не имеешь, о чем просишь.

Трумэн был прав: ее ноги дрожали, словно от холода. Трясущейся рукой Мерси поставила коктейль на край стола.

– Господи Иисусе… Насколько серьезен твой секрет?

– Я могу попасть в тюрьму, – прошептала она, теряя над собой контроль. – И мой брат тоже. У него есть дочь. У меня нет никого, так что это для меня не так важно…