– Джейн!

– В понедельник.

Марни принялась расхаживать по комнате, запустив пальцы в волосы и кружа вокруг кофейного столика. У него были деревянные ножки и стеклянная столешница, и, если присмотреться, на стекле видны были многочисленные отпечатки пальцев и мутные разводы от воды, белые круглые следы от чашек и стаканов.

– Надо было позвонить мне, – сказала она. – Я сразу бы приехала. У меня это просто в голове не укладывается. Как они… Ты уже сказала маме?

Марни закрыла балконные двери и задернула занавески. Без шума машин и голосов проходящих под окнами людей комната сразу стала казаться меньше.

В ней остались только мы.

– Она совершенно не в себе, – ответила я. – Такое впечатление, что она исчезла сразу же, едва я стала говорить. После этого она уже больше не смотрела на меня. И не слушала. Она сидела на том же месте, что и несколько минут назад, но это была уже не она. От нее там ничего не осталось.

– Ох, Джейн, мне так жаль. – Марни опустилась на диван рядом со мной.

– Все совершенно логично.

– Да не логично это ни капли, – сказала Марни. – То есть… какая может быть в этом логика?

– Она всегда обожала Эмму, верно? А деменция это или нет… Какая разница? Я все равно никогда не могла рассчитывать на ее поддержку.

Марни негромко простонала.

– Какой кошмар! – сказала она. – Это просто ужасно. Я имею в виду… Бедная ты, бедная. Это, наверное, стало для тебя страшным потрясением. Ты ходила на работу?

Я покачала головой.

– Ты сидела дома? Всю неделю? Совсем одна? Но почему ты… – Она схватила меня за руки, и я отметила, что ногти у нее накрашены розовым лаком. Они были такими длинными, что защекотали мою кожу, когда она пыталась обогреть мои руки в ладонях. – Я могла бы побыть с тобой, – сказала она. – Я могла бы позаботиться о тебе. Мне страшно думать, что ты все это время переживала это в одиночку.

– Не так уж это и страшно, – сказала я.

– Не говори глупостей. – Она легонько шлепнула меня по руке. – Невозможно быть в одиночестве после такого… такой травмы. Я всегда рядом, была и есть, только набери номер. Зря ты мне не позвонила. Но теперь это уже не имеет никакого значения. Я рядом. Я рядом. Я всегда рядом. Когда похороны? Твоя мать на них будет? Тебе нужна помощь с организацией? Или с квартирой Эммы? Что я могу сделать?

– Я обещала освободить ее квартиру завтра, – сказала я. – Уже нашли нового жильца, и он въезжает в понедельник. Я очень надеялась, что не придется делать это в такой спешке, но на эти квартиры такой спрос, они очень дешевые, понимаешь, и…

Одри захныкала, а через несколько секунд она уже вопила. Ее маленькое личико побагровело, крохотные кулачки молотили по полу, а ножки месили воздух.