– Опал, – ответил он, заметив, что в ожидании реакции затаил дыхание.

– Четыре очка. Дальше. Философия. Пять очков: Акцентировал внимание на человеке как существе социальном в понятиях «человеколюбие» и «серединный путь».

– Конфуций, – сразу ответил Себастиан. Довольный собой. Если бы не проклятое дерево, он бы доминировал. Своих философов он знает. Многих читал, никому из них не следовал. С легким покашливанием мужчина остановил секундомер.

– Снова пять очков. Всего шестнадцать. Последний вопрос. Архитектура. Архитектурное сооружение. Пять очков: Состоит из нескольких зданий, сгруппированных, в частности, вокруг Львиного дворика и Миртового дворика.

Щелчок.

Это ему знакомо. Не был ли он там даже вместе с Лили? Может, и нет. Туристические поездки он никогда особенно не любил, поэтому их немногие совместные путешествия ему следовало бы помнить. Но Львиный дворик… В голове что-то мелькнуло, какая-то мысль, но слишком мимолетная, чтобы ее уловить.

– Четыре очка: Творцы окрестили его «красным», по цвету строительного камня.

Себастиан выдохнул. Он действительно был там с Лили. До Сабины. Разумеется, ее идея. Ему было наплевать, куда ехать, только бы иметь возможность находиться вместе с ней. Но сейчас он вспомнил.

– Альгамбра.

– Шестнадцать плюс четыре получается двадцать. Из двадцати пяти возможных. Неплохо.

Угадать, разочарован мужчина или доволен, Себастиан не мог. Ни голос, ни глаза ничего не выдавали. Себастиан подумал, что из него получился бы идеальный ведущий какой-нибудь телевизионной викторины. Или игрок в покер. Просто каменное лицо.

Мужчина пошел к Чельману, который смотрел то на Себастиана, то на мужчину. Его глаза говорили, что он не верит в то, что двадцати очков хватит. Он выглядел совершенно перепуганным и, когда мужчина приблизился и потянулся за висевшим у него на шее плакатом, так отшатнулся, что стул чуть не опрокинулся. Устремив взгляд на Себастиана, мужчина перевернул плакат, чтобы тот смог прочесть.

Две черные двойки. Двадцать два. 22.

Себастиан закрыл глаза и опустил голову. Из него вышел весь воздух. Все это время он находился под бóльшим прессом, чем осознавал. Теперь он чувствовал полную опустошенность. Он слышал собственное дыхание, короткое, прерывистое, будто он начинает плакать.

Что же делать? Что он может сделать?

Он пошел на высокую ставку. Рассчитывал суметь вызвать реакцию. Но недооценил противника, и теперь расплачиваться придется кому-то другому.

– Хоть ты и намного умнее меня… – услышал он произнесенные с явным удовлетворением слова мужчины. Себастиан медленно опять поднял голову и увидел, как мужчина подошел к матерчатой сумке, лежавшей на полу возле одной из стен. Раньше Себастиан ее не замечал.