Вся набережная была покрыта водой, а воздух был полон капель воды, таких мелких, что они больше напоминали туман. Пароходики ударялись друг о друга металлическими остовами. Посреди общего хаоса пробивались солнечные лучи, и на секунду он увидел радугу.

«Красивая», – подумал он. Потом он упал ничком и остался лежать.

85

85

Ему наконец удалось их всех собрать.

Вот так ему это и виделось, несмотря на отсутствие Себастиана. Так и должно быть, так и надо. Вообще-то, Торкель не назвал бы себя человеком, тоскующим по прошлому, но в данном случае, раньше, несомненно, было лучше.

В таком составе они работали лучше всего. Без Себастиана Бергмана.

Торкель предполагал, что они вовсе не уникальны. Это наверняка относилось к большинству групп.

Примерно час назад их официально отпустили в отпуск. После того, как Торкель передал прокурору все материалы завершенного предварительного следствия. И теперь они праздновали на открытой террасе ресторана «Мун кейк», всего в нескольких сотнях метров от Управления полиции. Заказали разные виды закусок на всех. Для желающих – пиво. Для Урсулы – вино.

Пресса буквально сошла с ума после событий в «Вотерфронте». Убийца-застекольщик, министры, крупные предприниматели, машина с бомбой в заливе Риддарфьерден, среди туристов. Это напоминало основательный многодневный ливень посреди летней новостной засухи.

Существовал такой большой выбор углов зрения, что истинный мотив довольно быстро отошел на задний план. В течение последовавших за происшествием двух недель Лагергрену уделялось все меньше места, и посеянное его предыдущими действиями зерно для дебатов уже больше никого, похоже, не интересовало, поскольку в результате «Вотерфронта» его объявили террористом, а даже самый свободомыслящий участник дебатов не хотел защищать идеи, приведшие к террору.

Лагергрена арестовали сразу после событий вокруг мероприятия Управления связи и телекоммуникаций, и, возможно, он сам понял, что неудавшееся преступление сделает его более известным, но симпатизировать ему станет труднее, поскольку он стал признавать преступление за преступлением, с длинными объяснениями, почему ему приходилось действовать и как важно, чтобы кто-нибудь оказал сопротивление одурманиванию.

Он инициировал крестовый поход против идиотизма.

Он знал, что ничего из сказанного им до прессы не дойдет, поэтому казалось, будто он в основном тренируется перед предстоящим судебным процессом, который, как он неоднократно повторял, его адвокат не позволит проводить за закрытыми дверьми. Что из этого получится, они узнают в августе, когда начнется процесс. Торкель ни на секунду не сомневался в том, что Давиду Лагергрену дадут пожизненный срок и что в его случае именно так оно и будет.