– Я ее муж. Мне не нужно рыться.
С опаской взглянув на Никласа, Рейнхард открыл одну из дверей шкафа.
– Коробка стоит на самом верху, задвинута в глубину. Ты уж сам туда залезь, – Рейнхард пододвинул к шкафу табурет. Когда он понял, что Никлас сомневается, он отступил на пару шагов. Никлас забрался на табурет и сразу увидел старую коробку из-под маргарина. Она была меньше, чем он думал.
– Хочешь побыть один?
Никлас покачал головой и положил коробку на кровать. Потом пододвинул стул для своего тестя, тот слабел на глазах. Живот опять сводило, но уже не так сильно. Никлас обошел вокруг кровати и сел так, чтобы коробка оказалась между ним и стариком. Письма лежали плотной стопкой, связанные небольшими пачками.
– Карианне говорила, что один из ребят был особенным, мягко говоря, он проявлял повышенный интерес, – если тот, кто сидел перед ним, действительно писал эти письма сам, он должен был отреагировать.
– Это розовые письма. В самом низу.
Розовые. О чем-то это говорит. Письма лежали внизу в углу коробки.
– Так много?
– Они долго переписывались.
Никлас удивился.
– Я думал, она ответила всего на пару писем?
– Конечно, нет. Она отвечала на все, пока не почувствовала, что они ей неприятны.
Карианне говорила совсем другое.
– Ты уверен?
– Вполне. Она часто отправляла ответ в тот же день. Не забывай, именно я их получал и отправлял.
А может быть, и писал тоже?
Никлас взял первую пачку, быстро пролистал конверты.