Временами Зои чувствовала, что ее решимость слабеет. Она задумывалась, не взять ли книжку или посмотреть какую-нибудь тупизну по телевизору. Но потом вспоминала лицо Тейтума, когда тот сказал, что Зои ошибается. Оно смешивалось с воспоминаниями о лицах родителей, говорящих оставить в покое Рода Гловера, и копа, сказавшего оставить полицейскую работу взрослым. Если б кто-нибудь из них ее послушал, Гловер давным-давно сидел бы за решеткой. Жизни были бы спасены. Тейтуму стоило подумать как следует. Но когда Грей смотрел на нее, он видел только штатского, занимающего место настоящего агента.

Понимая, что она привязалась к одной-единственной цепочке мыслей, Зои не раз пыталась перестать думать о чикагском убийце как о Роде Гловере. Она решала мысленно называть его "этот убийца". "Когда этот убийца схватил Кристу" или "когда этому убийце не хватило бальзамирующей жидкости". Но очень скоро она замечала, что уже возвратилась к прежнему "Гловер схватил Кристу" и "Гловеру требовалась бальзамирующая жидкость".

Она стерла себе живот и левое бедро, скребя их под душем, и сейчас эти места горели, их было больно коснуться. Но теперь Зои хотя бы не чувствовала на себе пальцев Гловера. Ее лицо все еще преследовало ее, этот взгляд хищника, когда Гловер приближался к ней у воды. Голос в ухе, когда он держал у ее горла нож. "На колени". Эти воспоминания внезапно вспыхивали в голове, и Зои теряла мысль; стояла, уставившись в бессчетные документы и снимки, а по спине бежали мурашки… А потом начинала заново.

Она должна сделать все правильно.

Глава 62

Глава 62

Он видел их в окно, омытых теплым желтым светом кухонной лампы. Двое маленьких детей; он видел сквозь стекло только их головы, остальное пряталось за стеной. Одна из них, девочка, возбужденно подпрыгивала, разговаривая с матерью.

Привлекательная мать, есть на что посмотреть, ее красоту почти не тронуло рождение двух детей. Он уже воображал ее после своей обработки, вечно обожающую, с неувядаемой материнской заботой. Даже сейчас, когда рядом носились дети, она была хорошей матерью. Готовила им ужин и слушала, как дочка рассказывает о своем дне.

И никакого отца.

Он не знал, в чем там дело, но ему хватало и этого. Есть только мать. Он наблюдал за ними из машины два вечера подряд — и не увидел никакого нового дружка. Она по-прежнему была одинокой, как и месяц назад. Он сможет заняться обработкой прямо у них дома.

Он не мог дождаться. Подумал, не войти ли прямо сейчас, но сообразил, что он не в той машине. Все принадлежности остались в фургончике. Он менял фургон и седан, на случай если кто-нибудь обратит внимание на стоящую здесь каждый вечер странную машину. Соседи бывают излишне любопытными.