Ну что ж, надо попробовать, продолжал рассуждать он. Попробовать надо обязательно. Но вначале он разберется с этим проклятым делом, которое мешает ему жить спокойно. Нельзя же искать работу, когда копы гонятся за тобой по пятам и ты даже нос не смеешь высунуть на улицу! Стало быть, сегодня же и начнет — побродит, порасспрашивает тут и там, в общем, поразнюхает немного. Слава Богу, ему полегчало. А если бы не ныла рука, то он и вовсе чувствовал бы себя отлично. Можно немного поиграть в копов. Он вдруг вспомнил "Полицейского из Гарлема" — чертовски хороший был сериал. И почему только они перестали его показывать, хотел бы он знать?

Подойдя к плите, Джонни чиркнул спичкой и зажег газ под конфоркой, на которой стоял кофейник. Пошарив в шкафу над плитой, он отыскал чашку и сахарницу, вынул из хлебницы булочки с изюмом и поставил все на стол. Дождавшись, когда кофе согреется, он налил себе полную чашку, решил, что молока добавлять не будет, и уселся за стол. Как ни странно, но голода он совсем не чувствовал. Может, желудок совсем ссохся, с усмешкой подумал он.

Где же все-таки Синди?

Он просто сгорал от желания увидеть ее. Конечно, ему стало получше, но все-таки он чувствовал себя одиноким. Такого с ним не было уже добрый десяток лет. Хоть бы она вернулась поскорее! Как было бы хорошо, если бы она сейчас сидела за столом рядом с ним, и они вместе пили бы кофе, а он бы не спеша рассказывал ей о том, что случилось с ним, и она бы слушала, слегка наклонив голову. Джонни вдруг показалось, что он видит ее: милое, почти не накрашенное лицо, чуть тронутые помадой губы да слегка напудренный нос. Какое же хорошее у нее лицо, у моей Синди, подумал он. А глаза такие, что залюбуешься. Стоит только заговорить с ней, и уже невозможно оторваться от этого лица, от этих глаз! Больше всего на свете Джонни хотелось бы сейчас смотреть ей в глаза и говорить, говорить… потому что, когда говоришь с Синди, она слушает так, будто ты единственный человек на земле! Господи, да куда же она запропастилась?!

Он отхлебнул кофе и впился зубами в одну из булочек. Она оказалась немного черствой, но это не ее вина, верно? В конце концов, Синди ведь не ждала гостей!

Он чуть было не расхохотался при этой мысли. Гость, который явился к обеду, — вот потеха! Интересно, сколько он может тут оставаться? А что, если копы вдруг решат заглянуть к ней еще раз? Ну и ну, вот будет дело, если они сцапают его, не дав даже увидеться с ней в последний раз! А что, если они вдруг толпой ввалятся сюда и уволокут его с собой… что тогда? Он больше никогда не увидит ее. А лет этак через двадцать подонок, прикончивший Луиса, вдруг, того гляди, раскается и явится в полицию, чтобы признаться во всем! Черт, пусть тогда Молли подаст на них в суд и потребует миллионов двадцать, не меньше, рассвирепел Джонни. Да, конечно, только ему-то что с того? К этому времени его благополучно изжарят, а потом закопают, как собаку, и никто даже не будет знать, где он лежит. И он никогда не увидит Синди, потому как если ты мертв, так это навсегда, парень, уныло подумал он.