– Хрен его знает. В этом деле слишком много вопросов. И вот тебе еще один. Почему письмо, в котором Итан описывает свой сон, так и не было отправлено?

– Может быть, он собирался передать его лично в руки адресату?

– Какому-нибудь психотерапевту, с которым он тайно встречался в Платтсбурге?

– Или Ричарду – вариант, который мы почему-то исключили.

– Наш разговор состоит из сплошных знаков вопроса. Мне пора ехать, чтобы успеть в Олбани и обратно перед тем, как все заметет. Пойду скажу Хэммондам, что уезжаю.

– Будем на связи.

Хардвик кивнул, вылез из машины и пошел к шале.

Гурни же вырулил на приозерную дорогу.

Когда они приехали обратно в гостиницу, напольные часы в холле пробили ровно десять утра. В доме стояла полная тишина, возникало ощущение пустоты. Они поднялись наверх. Мадлен крепко обхватила себя руками.

– Ты можешь что-нибудь сделать с ванной?

– Да там особо нечего делать.

– Ты сказал, что на потолке дыра.

– Да, совсем небольшая щель между потолком и плафоном.

– Ты можешь ее закрыть?

Это было первое, что он сделал, когда они пришли в номер. Нужно было лишь слегка сдвинуть плафон в сторону на несколько сантиметров. Он нанес пару четких ударов ручкой зубной щетки, и все стало на место.

Выйдя из ванной, он увидел, что Мадлен стоит у окна и смотрит на Клык Дьявола. На лицо ее падал свет, и было видно, как подергивается щека. Она все еще была в куртке и в перчатках.

– Ты не мог бы помочь мне написать имейл моей сестре? Я не хочу снимать перчатки. Пальцы даже ломит от холода.

– Конечно. Только возьму свой компьютер. Ненавижу эту экранную клавиатуру на твоем планшете.

Когда он был готов, она, все еще глядя в окно, стала диктовать ему письмо.