– Ты что, не рад?
– Я бы хотел, чтобы события развивались побыстрее.
– Ты сказал, что хочешь заставить убийцу почувствовать… угрозу, да?
– Да. Создать впечатление, что я раскрыл его секреты. Для того я и написал эти списки – чтобы решить, что я могу говорить, не рискуя сделать ошибку. А иначе он поймет, что я ошибаюсь, и задуманного мной эффекта не получится.
Мадлен нахмурилась.
– Мне кажется, чем меньше ты скажешь, тем лучше.
– Почему?
– Страх произрастает в сумраке. Просто слегка приоткрой дверь. Позволь ему самому додумать, что ждет с другой стороны.
Гурни не понаслышке знал о том, сколько вопросов и предположений возникает, когда находишься в неизвестности.
– Мне нравится твой подход.
– Ты хочешь, чтоб он услышал все через один из жучков?
– Да. Когда человек считает, что подслушал то, чего ему не захотели рассказывать, для него это звучит очень правдоподобно. Эдакая игра разума – мы верим, что все, что от нас скрывают, правда. Поэтому я и не стал снимать жучки. Это самое действенное оружие в мире против того, кто их установил.
– Когда ты хочешь это провернуть?
– Как можно скорее. У меня ощущение, что еще немного, и Фентон арестует меня за воспрепятствование следствию.
Тик в ее щеке было видно невооруженным глазом.
– А он может?
– Может. Ненадолго, но это все равно будет очень некстати. И единственный способ его нейтрализовать – это доказать, что его версия о “смертоносных кошмарах” полная чушь. А для этого нужно установить личность убийцы и его истинный мотив. Точнее мотивы, во множественном числе.
– Как у Девона Сантоса?
– Почти как у Девона Сантоса.