Время от времени он подбрасывал в камин дрова. Мадлен то и дело приподнималась и принимала какую-нибудь позу из йоги.

Несмотря на то что им было что обсудить, они почти не разговаривали.

С первыми лучами рассвета оба задремали.

Но вскоре их разбудил непонятный механический гул.

Попытавшись распознать источник шума, Гурни понял, что он доносится с улицы. Он влез в ботинки, отодвинул стул от балконной двери и вышел на морозный ветер.

Звук становился все громче. И тут он увидел большой желтый грузовик, который поворачивал на приозерную дорогу, по направлению к гостинице. Спереди к грузовику был прикреплен огромный промышленный роторный снегоочиститель. Гигантские лопасти, которые затягивали снег и лед в его пасть, вращались с такой скоростью, что их толком нельзя было разглядеть. Вспомогательные лопасти вертушки, должно быть, вращались с еще большей скоростью, судя по тому, с какой силой перемолотый в пудру снег и лед вылетал из трубы.

На высоте десяти-пятнадцати метров встречный ветер подхватывал эту снежную пыль и уносил ее в сосновый лес. Когда трактор подъехал к участку перед гостиницей, где дул еще более сильный ветер, морозную пудру разнесло на сотни футов над поверхностью озера.

Трактор проехал мимо гостиницы в сторону шале и особняка Голлов, без лишних усилий расчищая дорогу от покрытых корками льда сугробов.

Мадлен вышла на балкон вслед за ним.

– Может быть, ты остановишь его и попросишь передать сообщение в полицию?

– Дорога заканчивается тупиком, точнее, особняком Голла. По пути обратно я его и остановлю.

Мадлен посмотрела в сторону восточного хребта, подсвеченного холодным утренним солнцем.

– Слава богу, снег перестал. Но на улице слишком холодно. Пойдем в комнату.

– Пойдем.

Они вошли, плотно закрыли дверь и остановились около окна.

Мадлен слабо улыбнулась.

– Кажется, сегодня наконец-то будет голубое небо.

– Да?

Она с любопытством взглянула на него.