– Спасибо.

– Доброй ночи, Мойра.

Когда она была уже на тротуаре, Игнасио опустил пассажирское стекло и поднял к ней бесстрастное, как маска, лицо.

– Уезжай отсюда, пока не поздно, – сухо бросил он. – Здесь небезопасно.

Она вздрогнула и нагнулась к нему.

– Так это ты прислал мне тогда письмо?

Ничего не ответив, он тронул с места и умчался. Мойра на секунду застыла без движения на тротуаре и в отдалении заметила припаркованную машину и чей-то темный силуэт за рулем. Это и была та самая охрана, которую Чань ей обещал? Но, черт побери, почему же тогда они бросили ее одну на улице среди ночи?

* * *

Игнасио снова спустился на Виллидж-роуд, проехал мимо освещенного луной ипподрома, нырнул под путепровод и опять повернул к морю. Потом выехал на прибрежную трассу, нависавшую над прогулочными судами, которые стояли на якорной стоянке, защищенной от тайфунов, и вдоль зелени Виктория-парка поехал в направлении сияющего леса небоскребов Козуэй-Бэй на восток.

Даже в этот поздний час трафик был плотным. Машины шли сплошным сверкающим потоком, который струился и переливался из улицы в улицу. Этот город никогда не спал. Игнасио проехал по Виктория-Парк-роуд и миновал пожарную часть. Он любил вот такой Гонконг, который отдавался ему в ночи, как уличная девка. Продажный город, в точности отвечавший его воображению и его фантазиям, город, который не признавал другой морали, кроме наживы, и предлагал всем, кто отваживался, великое множество извращенных развлечений. Тем, кто, как он, обладал достаточной злобой, достаточным цинизмом и достаточной извращенностью. Тем, для кого феминистки, благонамеренные граждане и лицемерные политики были врагами, с которыми надлежит разделаться. В этом городе за деньги можно было получить всё. Игнасио уважал только две вещи: звонкую монету и злость. Они никогда не врали. Слабых, добрых и деликатных он презирал. В конце концов, из всех стратегий выживания эта была самой презренной.

Через десять минут он поставил свой «Форд» на домашней парковке и уже выключил зажигание, когда задняя дверца открылась. На заднее сиденье скользнула темная фигура.

– Что вы делаете?…

Между сидений просунулась рука с полицейским удостоверением, и Игнасио вдруг почувствовал странное облегчение. В любом случае он ждал, что полицейские рано или поздно появятся. Найти его было вопросом времени… Рука с удостоверением исчезла, и он посмотрел в зеркало заднего вида: человек сидел на заднем сиденье абсолютно неподвижно.

– Вы явились, чтобы меня арестовать?

Тень в тени полумрака автомобиля ничего не ответила. И не пошевелилась. А где же остальные? Игнасио оглядел пустынную парковку. Не может быть, чтобы полицейский пришел один. Наверное, это чисто технический прием, чтобы заставить его сознаться, а остальная группа где-то спрятана и выскочит в нужный момент. Кто знает, как поведут себя гонконгские полицейские в таких обстоятельствах? Как будут проходить допросы, если его все-таки арестуют? Он и в Испании имел об этом смутное представление, но здесь…