– Звучит ужасно, – Леон подлил Сюзанне вина, – но, если честно, мы уже не воспринимали его как человека. Вот что самое необъяснимое. Доминик
– Это оказалось в миллион раз труднее самого убийства, – сказала Сюзанна. – Мы возились целую вечность. Даже не представляю, что мы делали бы, если бы у нас ничего не получилось.
– И еще эта сраная удавка.
– Ох да, удавка. Мы наконец запихнули его в дупло, сидим на дереве, Леон вынимает шнурок…
– Пока мы его тащили наверх, я сунул его в карман…
– Мы собирались развязать узлы и бросить удавку в дупло, – подхватила Сюзанна, – вот только эти долбаные узлы никак не желали развязываться. Наверное, затянулись, когда мы его душили.
– Да еще эти перчатки. Нам это надоело, мы их сняли, но толку-то, узлы как каменные…
– Сидим на ветке, как пара макак, и ковыряем узлы…
– …ломая ногти…
– В конце концов Леон запаниковал и зашвырнул удавку в дупло. – Сюзанна сердито посмотрела на него.
– Ну мы же с самого начала собирались это сделать. Не выкидывать же ее в мусорное ведро, если копы явятся с обыском, сразу найдут, а сжечь тоже проблема, шнурок нейлоновый…
– Так выбросил бы в мусорный бак где-нибудь в городе. Или в канал. Куда угодно. Удавка была единственным доказательством, что его убили. Без нее уже через неделю-другую все выглядело бы как самоубийство, передоз, несчастный случай – напился, свалился в дупло, сломал себе шею…
– Рафферти считает, что его убил я. Как раз из-за удавки, – перебил я.
– Да, я знаю. Извини. Мы не хотели.
– А, ну тогда, конечно, другое дело.
– Мы пытались ее достать, – Леон вздохнул, – я даже сунул руку в дупло, пошарил там и нечаянно попал пальцами ему в рот, чуть не сблевал, меня будто зомби куснул. Но не нашел, наверное, она проскользнула глубоко. И что нам было делать? Вытащить Доминика и самим лезть в дупло?
– В общем, мы сдались, – добавила Сюзанна, – слезли с дерева и рухнули как подкошенные, словно в нас выстрелили дротиками с транквилизатором. Я никогда так не уставала. Даже когда