Он смотрел на нее всего десять, от силы пятнадцать секунд, как вдруг, не открывая глаз, даже не пошевелившись, Ингрид заговорила:

– Ну хватит, мне страшно.

Сидя сейчас у ее постели и держа ее все еще теплую руку в своей, он улыбнулся воспоминанию. Да, теплую. Живую. В которой течет, пульсирует кровь. Ингрид совсем не казалась изможденной, больной или умирающей. Она просто спит и совсем скоро проснется.

Проснется и сразу спросит о Пейдж.

У него тоже есть на эту тему вопросы.

После визита к Сэди Лоуэнстайн Саймон позвонил Елене и рассказал, что Пейдж интересовалась генетикой и родословными. Елена обычно была осторожна и не спешила с выводами, но эта информация кое-что для нее значила. Она осыпала его вопросами, но он смог ответить далеко не на все.

Когда вопросы у Елены закончились, она попросила у него телефон Эйлин Воган. Саймон продиктовал.

– А в чем дело? – спросил он.

– Да может быть, ничего особенного. Просто незадолго до убийства Дэмиен Горс тоже посещал один из этих сайтов, где работают с ДНК.

– И что это значит?

– Давайте я сначала кое-что проверю, а потом мы с вами поговорим об этом. Вы сейчас в больницу?

– Да.

Елена пообещала подъехать туда и дала отбой.

С детьми, кажется, все было в порядке. Аня была у Сьюзи Фиске, и Саймон решил, что лучшего пока и желать не приходится. Сэм подружился с несколькими врачами-резидентами, которые работали на этаже, – у Сэма это хорошо получалось, он умел быстро заводить друзей, – и сейчас он сидел у них в комнате отдыха, готовился к грядущему экзамену по физике. Сэм был не только умным мальчиком, но и трудолюбивым. Саймон же студентом был шаляй-валяй, лишь бы перейти на следующий курс, и его изумляло прилежание сына: встает всегда рано, перед завтраком делает зарядку, домашние задания выполняет сразу и вовремя; в отличие от других отцов, Саймон иногда тревожился и думал, не следует ли сыну хоть немного расслабиться, заняться чем-нибудь более приятным. Ему казалось, что Сэм как-то уж слишком не жалеет себя, а это тоже нехорошо.

Но не сейчас, конечно. Сейчас это для него даже полезно, отвлекает от горестных мыслей.

Никаких изменений.

Ни назад, ни вперед – хотя сейчас он и сам в тупике, не меньше, чем Ингрид.

Саймон не считал себя человеком с богатым воображением, но каким-никаким воображением все-таки обладал, и после того, как он услышал про генетическую экспертизу, оно усиленно заработало и понесло его по темной и опасной дороге с капканами и ловушками – ему никогда не хотелось соваться сюда, но сейчас иного выбора не было.

В голове у него все еще звучали слова Эйлин Воган: «Какие-то проблемы дома».