– Вы хотите сказать, что я могу попасть в тюрьму? Но я невиновна.

– Невиновен был твой отец. Но все равно попал. А потом кто-то всадил ему пулю в лоб. Не дали даже спокойно умереть.

Декер присел на край кровати, неотрывно глядя на нее.

– Вот он, тот самый момент, Митци. Перепутье. Настала минута, когда ты можешь принять правильное, а не шкурное решение. Можешь исправить множество ошибок. Ты сделаешь это? У тебя хватит на это смелости?

– А что, если нет? – спросила она, подтягивая ноги и укутываясь в покрывало.

– Тогда ты отправишься в тюрьму. Все очень просто.

– Так мне все равно туда дорога.

– Не факт. Можешь остаться болтаться здесь, пока кто-нибудь не попытается тебя убить, как поступили с Рэйчел Кац.

Декер посмотрел на ее прикроватную тумбочку и вздрогнул, заметив там полупустой пузырек с таблетками.

– Сколько ты их приняла? – бросил он.

– Да не так уж и много, – сказала она нетвердо.

– «Немного» это сколько?

– Четыре, пять.

Декер схватил пузырек и прочел этикетку.

– Боже, Митци…

Он набрал 911 и вызвал «скорую»: срочно, возможная передозировка наркотиков.

Митци тем временем откинулась на спинку кровати и оглядела спальню с бессмысленным блаженством.

– А знаешь, все-таки у меня завидная жизнь.

– Расскажи мне о ней.

– А то ты сам не видишь! Идеальный дом, идеальный муж. Идеальный ребенок. – Она обнажила свои голые ноги. – Совершенное тело. – Пальцем Митци постукала себе по зубам. – Суперская облицовка, чтобы скрыть паршивый серый цвет. – Она глубже ушла в одеяло, улыбка поблекла. – Хотя уродливая серость все равно вот она, прямо под поверхностью. Под облицовкой. Отшлифовать так и не смогли. Пристала навеки.