– Я сказала, пшел вон из моего дома, ублюдок.
– Нам нужно поговорить.
– Ты разрушил мне жизнь. Тебе мало? О чем еще нам можно говорить, говнюк ты сраный!
– Как же я это сделал?
Еще одна пуля пробила дверь и впилась в противоположную стену сантиметров на тридцать ниже двух других.
– Ты прекрасно знаешь как. Ты просто… Тебе просто край как надо было разворошить все то дерьмо, да? Столько уже времени прошло. Но тебе наплевать, как это может отразиться на людях. Как может повлиять на меня! Подонок, мразь! – взвизгнула она.
Снова выстрел. Удар в дерево заставил Декера поежиться, но с места не сдвинул.
– Это не входило в мои намерения.
– Не смей меня дурить, подлюка. Именно
Она выстрелила еще раз, и в двери образовалась солидная брешь из-за куска, выщербленного несколькими отверстиями.
– Послушай, если ты прекратишь стрелять, мы сможем поговорить.
– Разговаривать с тобой я не буду. Я собираюсь убить себя.
– Зачем все это?
– Потому что жизнь моя кончена!
– Твой муж так не считает. Твой сын тоже.
– Не смей говорить о моем сыне, мерзавец! Он единственное хорошее, что у меня было в моей гнусной потуге на жизнь.
– Значит, нам
Послышались надсадные стенания. Митци за дверью рыдала обрывающимися, задушенными всхлипами.