Одним словом, посты Джастисмена произвели на людей огромное впечатление. Большинство читателей полностью приняли их на веру, и гипотеза Джастисмена стала считаться доказанной истиной. За один день на его форуме зарегистрировалось более пятисот тысяч пользователей, их число неуклонно росло, а неуловимый серийный убийца превратился из жестокого маньяка в героя общества.

Серая радуга / Greyed Rainbow

Серая радуга / Greyed Rainbow

Жил в Корее один неприметный офисный служащий лет двадцати с небольшим; когда-то он выбрал неинтересную работу и теперь влачил бесцельно-будничное существование, и было ему это не просто тяжело, а прямо-таки нестерпимо. И даже оглядываясь в прошлое, ничего он там не видел, кроме череды одинаково удушливых дней.

Как так вышло? Если это неправильный вопрос, то… Почему он так несчастлив? С каких пор он живет вот так? Была же у него мечта, когда он учился в школе! В свободные минуты на уроках ему всегда было о чем подумать, подперев голову рукой и устремив взор на классную доску. Цели, мечты, замыслы…

Школьника убивала жизнь, в которой вечно приходилось подчиняться чужим правилам. Но, будучи пока еще подростком, он не мог осознать, что же идет не так, и лишь в глубинах своего естества ощущал невыносимое давление.

Все считали его добросовестным, но рассеянным и инертным учеником. А ему и в голову не приходило, что это никак не подлинная оценка его талантов, а всего лишь взгляд посторонних людей на ту жизнь, которую он проживал не по своей воле.

Каковы бы ни были его истинные способности, случилось так, что он не вошел в «конкурентное общество», которое сложилось в старшей школе. Он все больше молчал, ничем не выражая себя, а в мире, чем ты больше молчишь, тем меньше у тебя остается возможностей высказаться. Вскоре он перестал для них существовать.

Он думал о себе словами чужих людей, исходил из оценок, которые давали семья и учителя. Можно сказать, что его характер, его личность вылепили окружающие. А его истинное «я» – ему самому неведомое – оказалось задавлено и, вместо того, чтобы тянуться вверх, растеклось где-то в глубинах души. Конечно, он сам не мог осознать, что происходит, и лишь страстно желал, чтобы поскорее прошли эти дни, бесконечно далекие от той жизни, которая была ему нужна.

Но тогда он еще на что-то надеялся. Еще оставалась смутная вера в то, что, как только закончится безумно скучная старшая школа, он заживет совсем по-другому – пусть сейчас невозможно узнать, как именно, но его жизнь обязательно изменится! Это была едва ли не инстинктивная потребность вернуть собственное «я», свернувшееся в клубок где-то глубоко внутри. Но ему еще не стукнуло двадцати, и нащупать в себе эту внутреннюю опору он не мог.