Истинное лицо

Истинное лицо

Слава колумбийского историка Льореды достигла своей вершины, когда во время одной из пресс-конференций, в обязательном порядке освещаемых всеми венесуэльскими СМИ, он наставительно и высокопарно заявил:

– Мы провели исчерпывающие исследования и пришли к выводу, что Симон Боливар был отравлен в Санта-Марте большими дозами порошка шпанской мушки и мышьяка, результатом чего явилась острая почечная недостаточность. Да, он был отравлен.

Некоторые наиболее отважные журналисты рискнули вступить с историком в спор и упомянули другие, не менее основательные гипотезы, но как Льореда, так и президент Чавес были убеждены в своей правоте, и никто не сумел бы переубедить их. Кроме того, проведенное исследование позволило утверждать:

Эксгумированные останки принадлежат мужчине 47 лет, рост 1,65 метра, расовый тип – метис, телосложение – худой, сильный, зубы белые и красивые, волосы волнистые, тонкие; по остаткам крестцовой кости можно заключить, что мужчина был всадником.

Эксгумированные останки принадлежат мужчине 47 лет, рост 1,65 метра, расовый тип – метис, телосложение – худой, сильный, зубы белые и красивые, волосы волнистые, тонкие; по остаткам крестцовой кости можно заключить, что мужчина был всадником.

Но и это было еще не все. Погоня за истиной заставила не только вскрыть саркофаг, но и попытаться проникнуть в другие, ранее накрепко запертые двери. Бессонными ночами Чавеса посещало много блестящих идей, была среди них и такая: надо подключить к делу еще каких-нибудь иностранных специалистов из числа тех, кто умеет по черепу покойника с помощью новейших компьютерных программ выполнять трехмерную реконструкцию его лица – как это делается, скажем, для судебных надобностей.

И вот какое-то время спустя после описанного выше ритуала сантерии Чавес показал пребывавшей до сей поры в заблуждении Венесуэле “истинное лицо Боливара”. При этом в “новом” его лице, если внимательно к нему приглядеться, можно было обнаружить некоторое сходство с лицом нынешнего президента Венесуэлы. Критиканы, конечно, воспользовались случаем, чтобы осудить Чавеса. Его обвинили в том, что он устроил весь этот безумный спектакль специально для того, чтобы обострить расовые противостояния, поскольку Уго и вообще старался делать это при каждом удобном случае. Кроме того, сходство с Освободителем, видимо, должно было, на взгляд президента, урепить культ его, Чавеса, личности. По всей стране висели гигантские портреты Уго, плакаты с цитатами из его выступлений, с его обещаниями и угрозами, его шутками и гневными отповедями. И для многих было очевидно, что все это лишь еще одно проявление его беспредельного нарциссизма.