Но почему? Почему они хотят убить его? Чем дольше он пытался найти ответ на этот вопрос, тем больше запутывался. Он ведь и действительно не имел ни малейшего понятия о том, в чем его обвиняли.

В голове у него вихрем закручивались самые разные чувства: удивление столь внезапным поворотом событий, растерянность и любовь. И ему было трудно сориентироваться в столь сложных обстоятельствах. Вместе с тем даже мысли о том, что Эва тоже не та, за кого себя выдает, у него не возникало. Хотя он не забывал и об очень странных недавних событиях – о том, что ее пытались похитить и застрелить. Он старался найти этому какое-то объяснение, но не находил, а сама Эва ничего не объясняла, да наверняка и не смогла бы объяснить. Но ведь немыслимо было даже вообразить, что прекрасная мексиканка, которая зарабатывала на жизнь уроками йоги и оздоровительными программами, на самом деле – другой человек. Мало того, главный резидент ЦРУ в Венесуэле.

Единственное, что приходило в голову Маурисио, это объяснить нападение на Эву ее отношениями с ним. ЦРУ раскрыло, что он возглавляет в Венесуэле разведсеть G2, следило за ним и, естественно, узнало про их роман. Американцы решили похитить девушку и использовать как наживку, чтобы добраться до него самого. Нельзя было исключить и того, что ЦРУ завербовало Адальберто Сантамарию и дало задание убить Маурисио. Хорошо, но если дело обстоит так, то почему, когда они мчались на мотоцикле, преследователи пытались застрелить Эву? Почему они, вне всякого сомнения, целились не в него, что было бы логично, а именно в нее?

Мысли Маурисио метались между прошлым и настоящим: понятно, почему он прибыл в Каракас, но совершенно непонятно, почему теперь его хотят ликвидировать. А между прошлым и настоящим появилась Эва – чудо, давшее ему любовь, но это чувство может вот-вот обернуться трагедией. Пока Маурисио выполнял свою работу в Венесуэле, он обнаружил в глубине собственной души корни особого рода диссидентства. Нельзя отрицать, что кубинская революция дала ему многие привилегии. С другой стороны, он, будучи суперагентом G2, был вынужден совершать преступления – как считалось, ради защиты революции. Но теперь та же самая революция вынесла ему смертный приговор. Чем лучше Маурисио узнавал цели своего Управления и суть кубинского режима, тем очевиднее становилось его двойственное отношение к коммунистической диктатуре, и теперь он мечтал о свободе и спокойной жизни рядом с Эвой. Но разве это возможно?

Сначала надо было во всем разобраться. После долгого молчания он встал и начал говорить: