Позади нее хрустнула ветка. Между деревьями шел человек; он приближался к ней и не сводил с нее глаз. Неужели нигде в этом мире нет укрытия? Быть внутри древесины, быть ее крошечной частичкой в окружении других частичек, пучков скоростей, составленных в целые эоны других пучков, которые все колеблются и дрожат от одной и той же тяжести, убаюкивающей скорости древесины.

53

Когда Ката открыла глаза, она по-прежнему сидела за столом, но вокруг все было другим. Около нее стоял дом; он так высоко вздымался в небеса, что его верх не было видно.

По другую сторону раскинулся сад. Трава слегка поблескивала и клонилась, точнее, слегка подрагивала, хотя ветра не было. Вокруг сада была изгородь, несколько кустов, а в одном его углу – большое ярко-зеленое дерево с желтыми точками.

Ката поднялась и сделала несколько робких шагов по траве. Она рассмотрела дом: он оказался ниже, чем она думала, – и знакомый.

– Я уже бывала здесь раньше, – пробормотала Ката себе под нос и тотчас удивилась: что она подразумевает под словами «здесь» и «раньше» – откуда же она тогда пришла? Когда-то она жила в этом доме или бывала там в гостях; молоденькая девчонка говорила ей что-то о людях, у которых лица закрыты волосами, и о том, что в следующий раз она попадет сюда не по своей воле…

– И что мы снова встретимся, – сказала Ката; эта мысль подбодрила ее. Она осмотрелась по сторонам, надеясь найти ту девочку, но не увидела никого ни в саду, ни на улице перед ним.

Дверь в дом была заперта. Ката постучалась, однако никто не отозвался, и она пошла вдоль стены, заглядывая в окна в надежде кого-нибудь увидеть, но они везде были завешены шторами. От угла дома просматривался задний двор: запущенные заросли, которые изгибались и закручивались вокруг себя: узловатые, спутанные, рваные, они резко поднимались вверх, и казалось, вот-вот обрушатся на дом, словно вал на берег.

– И во что я только впуталась? – спросила Ката, ни к кому конкретно не обращаясь; ее влекли к себе заросли на заднем дворе, больше напоминавшем лес. Этот хаос принял вид листвы и ветвей, земли, мха, грибов и кустов, усеянных шипами и красными цветами. Листья на опушке этого леса тихонько шевелились под легким ветерком, казалось, веявшим из самой чащи, а в остальном лес был безжизнен и тих.

Ката робкими шагами вошла в лес. Он был темнее и холоднее, чем она ожидала, но признаков жизни в нем сразу оказалось немало: между деревьями слышался шорох, звонкое завывание и жужжание, словно от множества мух.

Она побоялась углубляться дальше в лес, развернулась и подошла к задней стене дома. Посередине ее был расположен спуск в подвал. Растения пробились сквозь стекло в двери и близлежащем окне. Кате внезапно стало неприятно; ей показалось, что до нее кто-то дотрагивается, держит за талию и тащит по земле. Она принялась отмахиваться руками, шикать на кого-то, кто шептал ей в ухо, – но потом и сама перестала понимать, что делает, и прекратила.