Девушка наклонилась ближе.

– Вы сказали, что не надо полицию?

Элизабет попыталась повернуть голову, но не смогла.

– Бекетт… – Она в могиле, живого места нет. – Позвони Бекетту.

* * *

Когда Элизабет очнулась, в церкви еще больше потемнело, но она сразу поняла, что это Бекетт. По его габаритам, по тому, как он неуклюжей горой маячил перед ней.

– Чарли?

– Очень хорошо, что ты пришла в себя! Я уже начал беспокоиться.

– Там была могила…

– Нет. Не было никакой могилы.

– Мой отец…

– Ш-ш! Он жив. И теперь никуда не денется.

– Ченнинг тебе рассказала?

– Давай-ка для начала поговорим о тебе. – Он положил ей руки на плечи, не давая встать. – Просто подыши минутку. Ты серьезно пострадала. Ты в шоке. Я чувствую, как твое сердце тарахтит, словно поезд по рельсам.

Она тоже это чувствовала – гулкие торопливые удары и шум.

– Меня сейчас стошнит.

– Все будет нормально. Просто дыши.

– Нет! – Паника кулаком сжалась в груди. – Господи… Боже… Нет! Куда там нормально! – Она казалась самой себе скользкой и холодной. Руки тряслись.

– Ничего он тебе не сделает, Лиз. Он больше никому ничего не сделает.

Она рискнула бросить взгляд и увидела отца, лежащего на полу. Он был связан и закован в наручники, по-прежнему без сознания, по-прежнему ее отец. Но тут к горлу моментально подкатил бурный поток желчи и твердой, горячей рвоты. Элизабет перекатилась на левый бок, и все это изверглось из нее – словно вера, тепло и сама жизнь. Свернулась в клубок, чувствуя леденящий холод внутри и прикосновения Бекетта – его пальцы, щеку… Его голос плавал где-то здесь тоже, но лишь чем-то вроде шума прибоя. Подумав про Ченнинг и Гидеона, захотела встать, но не сумела двинуть ни рукой, ни ногой. Всё было могилой вокруг нее; она задыхалась.