Эми выжидающе сложила руки на животе.

Барб выпрямилась, и с ее губ исчезла фальшивая улыбка.

– Ладно, если вы и вправду хотите знать, Эми, я думаю, вы страдаете от того, что никогда не имели отца. Ваша мать – сильная женщина, и вы росли среди сильных женщин, но обижены на нее, потому что она никогда не была жертвой, в отличие от вас. Она была довольна своей жизнью, а вы – нет. Вы подавляете чувства и обвиняете всех и каждого вокруг. Вы допустили, чтобы ваша жизнь зависела от случайностей. Все в вашей жизни случайно. Вы без проблем можете найти в своей жизни то, за что следует быть благодарной, – любящего мужа, двух здоровых детей, стабильный доход, но вы все это отбрасываете, потому что лелеете искаженные представления о том, какой должна быть ваша жизнь.

Эми выдохнула. Открыла рот и тут же захлопнула. Каким образом Барб сумела все это заключить из нескольких встреч? Почему смогла при одном взгляде разобраться в самой ее сути? Эми чувствовала себя оскорбленной, но все же впервые в жизни понятой. Эта женщина видела ее подлинную сущность, а не того человека, которым она хотела казаться. Эми могла бы бросить какую-нибудь злобную реплику и навсегда покинуть кабинет Барб или остаться и посмотреть правде в глаза. Увидеть ту женщину, которой она больше не желала быть.

– Эми? Я спросила, что вы сейчас чувствуете, услышав все это.

Эми уставилась на часы на стене, потом на вечно захламленный стол, на серебристые папки с сотнями секретов и диктофонных записей. И наконец нашла глаза Барб за стеклами очков: молочно-серая радужка напомнила об Эмме, как она дергается и вырывается из ее рук. Эми хотелось встать и убежать, но вместо этого она осталась.

– Расскажите еще, – попросила она. – Расскажите еще обо мне.

после

Эми бросила сумки на стол и отнесла пластиковый контейнер с обедом в офисную кухню. Ее коллеги Мэри и Кристина уже суетились у кофемашины и увлеченно сплетничали.

Они и бровью не повели, когда Эми протиснулась мимо и убрала подписанную плошку с обедом в холодильник. С сегодняшнего дня Эми решила сесть на диету. Потея, мучаясь и чувствуя тяжесть при каждом шаге и вздохе.

Первый раз она попыталась сесть на диету после рождения Эммы. В панике позвонила матери, рассказывая обо всех блюдах, от которых вынуждена отказаться. С любой проблемой Эми всегда звонила матери, потому что та не отличалась эмоциональностью и могла спокойно указать на легкость стоящей перед ней задачи. Ее непреклонная, резковатая мать в своей обычной манере велела Эми закрыть гребаный рот и начать шевелить жопой. «Приезжай на ферму. Здесь ты будешь так много двигаться, что сможешь жрать что угодно».